часто вы начищаете свои сапоги, что они так блестят? – выпалил Илья первое, о чём и думал. А также другая его мысль ему тут же подсказала, что зря он это сказал. Очень даже зря.
И судя по тому, как посмеялись люди вокруг и тут же, изо всех сил сдерживая смех, притихли, Илья согласно сам себе покивал головой.
Теперь Илья увидел не только сапоги старшего солдата, но и его искривлённую улыбку на суровом, обросшем недельной щетиной человеке, который за свою долгую жизнь причинил другим людям очень много физической боли. А такое бесследно не проходит, всё отпечатывается в наших глазах и чертах лица.
«Очень даже зря».
Илью никогда и никто не бил, что может быть странно, учитывая его профессию. Но там, где он работал, ему нужно было только улыбаться и открывать важным персонам двери, чтобы эти персоны себя могли чувствовать ещё более важными и, может быть, чуть-чуть выше ростом. А в те невероятно редкие случаи, когда Илье как охраннику приходилось что-то делать – вора ловить или утихомирить жену, избивающую до смерти мужа, застигнутого со своей молодой шаболдой, – Илья дул в свисток, и приходили уже настоящие охранники. Те, какие сейчас не жалели своих сил, избивая его во все места.
Это было чертовски больно, так больно, что Илья не смог бы описать или сравнить эту боль ни с чем. Дали бы ему хоть день, хоть неделю, но описать свою боль он бы не смог. Он пытался защититься, но его руки были в оковах, и он мог только принимать и принимать на себя удары. Столько, сколько бы пожелал тот мужчина в начищенных до блеска сапогах.
Странно, но эти сапоги Илья видел и сейчас, в данной, не совсем уместной ситуации. Их и глаза той женщины, что всё время смотрела на него, не моргая. Когда были секунды между ударами, Илья втайне молился, чтобы его не кинули в клетку к ней. Хотя всё это было больше похоже на большое недоразумение. И когда всё выяснится, то его сразу же отпустят.
Илья клялся, что он не будет ни на кого писать не единой жалобы. Лишь бы его только перестали бить и отпустили домой.
– Хватит, – приказал главный страж. – Ну что, умник, не хочешь ещё повеселить моих ребят?
– Вы что творите? Какого хрена?! – плюнув кровью себе на брюки, простонал Илья.
– Где Пёс? – рявкнул глава стражи, не обращая внимания на Илью. – Живо его сюда.
Трое из шести его подчинённых тут же сорвались со своих мест и побежали к выходу из темницы. Когда дверь громко открылась с ноги и в неё буквально как ветер ворвались две охотничьи собаки, полумрачную темницу тут же заполнил лай собак, отчего уютнее здесь не стало. Даже сама стража, все, кроме их лидера, содрогнулись и попятились к стенам. А Илья, когда увидел, как быстро собаки спрыгнули с балкона и побежали к нему, почувствовал, что под ним вдруг стало тепло и мокро.
– Сидеть, – прозвучал властный хриплый голос сверху, и его питомцы ослушаться не посмели. Две здоровенные овчарки сели прямо рядом с Ильёй. И, смотря ему прямо в глаза, то скулили, то рычали. – Молодцы. Хорошие мальчики.
