и величия.
Неизменным остался лишь мраморный престол, почти не изъеденный временем и стоящий точно там же где и прежде.
Павел хотел осмотреться прямо сразу и поставить дежурного.
Но Глеб настоял на том, что надо выспаться всем, просто натянув верёвку на входе, если кто попытается зайти, зашумит и они, хорошо вооружённые, смогут дать отпор.
– Паша, поверь мне, сейчас тела начнут привыкать к новому состоянию. Лучше спать и отдыхать, всё пройдёт легче. Я не говорил вам, чтобы не пугать, но перестройка организма в молодое состояние не совсем легко даётся. Предлагаю расстелить наши туристические коврики, палатка не нужна, я натяну верёвку сам, а вы ложитесь и отдыхайте.
Эля действительно почувствовала, что голова стала кружиться, и тело как-то ослабло. Она с трудом отвязала пенку от рюкзака, расстелила рядом и буквально рухнула на неё.
Она закрыла глаза, голова кружилась. Сквозь нарастающий шум в ушах она услышала несколько коротких фраз, брошенных Павлом, но смысла уже не поняла, уловила только звук его голоса.
– Мы прошли, – смогла подумать она. На этом все мысли закончились, её скрутило в какой-то тугой узел, однако не настолько удушающий, чтобы потерять сознание. Мышцы сводило дрожью, тошнило, во рту ныли зубы, низ живота тянуло давно забытым спазмом. Это кошмарное состояние всё длилось и длилось, не давая вздохнуть.
– Господи, как долго ещё это терпеть, я больше не могу! – сквозь дурноту прорвалась отчаянная мысль, и Эля, сжав зубы, протяжно застонала.
– Терпите, – услышала она какой-то напряжённый голос Глеба сбоку от себя. Видимо, перестройка и ему давалась несладко. – пока… ничем… не помочь.
Паша просто не ответил.
Сколько они так промучились, Эля не знала. Ей казалось, что эта нескончаемая пытка тянется уже целую вечность. Но в какой-то момент она поняла, что дышать чуточку легче, и надежда, путаясь в бессвязности мыслей вспыхнула в ней, приводя в чувство.
Тошнота спала, когда рассвет окрасил в серо-голубой цвет окна и дыру под потолком, но на смену тошноте пришла слабость. Усталое тело жаждало отдыха, и сознание, не спрашивая хозяйку, скользнуло в забытьё сна.
Элю разбудил громкий голос, гулко разлетавшийся под высокими сводами.
Слова казались знакомыми, но смысл сначала ускользал: то ли интонации были незнакомыми, то ли произносимые звуки, то ли всё вместе. Только через некоторое время она поняла, что это голос Глеба, и он говорит на том самом языке, которой передал им магическим обучением.
– Ну что, друзья мои, теперь будем говорить на другом языке. Вам пора привыкать и нужно бы потренироваться выражать на нём мысли. Русский останется нам для тайных приватных разговоров и что-то мне подсказывает, что вы его не забудете, потому что общаться на нём придётся часто. Хотя не забывайте, современный язык в этой местности произошёл от смеси русского и ещё ряда восточных языков. Это смесь языков тех народностей, которые из-за катаклизма оказались вместе и перемешались.
– Ну
