знать бы как избежать падения моей немощной тушки на плечи ни в чем не повинных родственников.
Эля закрыла глаза, подставила лицо солнцу, расслабилась и даже как будто задремала, когда какой-то шум заставил её открыть глаза.
У скамьи, которая находилась совсем недалеко, в агрессивной позе стоял молодой крепкий парень в черной куртке и черной же кепке – бейсболке, угрожающе нависая над сидящем на скамье человеком в шляпе.
– Деньги гони, дед! – донеслось до неё.
День из безмятежного мгновенно превратился в тревожный.
– Вымогает деньги у старика, гад! – чувство гадливости, опасности и злости всколыхнулись в ней одновременно. Внизу живота прошла знакомая волна. Это была обычная её реакция, когда она боялась. Это был страх перед простым и примитивным физическим насилием, боязнь того, что если она вмешается, её просто ударят, пнут или толкнут.
Но Эля научилась справляться с этой волной. Боязнь физического насилия давно не мешала ей бороться за справедливость так как она её понимала.
Женщина встала и, не обращая внимания на задрожавшие в коленях ноги, решительно шагнула к соседней скамейке, одновременно оценивая ситуацию. Да, действительно, на скамейке сидел старик: лицо в морщинах, из-под аккуратной фетровой шляпы виднеются седые волосы, сбоку от ноги прислонена палочка.
– Совести у тебя нет. Шёл бы ты отсюда, – она старалась говорить спокойно, уверенно и убедительно и надеялась, что в планы грабителя свидетели не входят, что он просто отступит, хоть и угрожающе шипя. Но парню, видимо, очень были нужны чужие деньги.
– Иди отсюда, старая… – и он мерзко выругался.
Эля избегала ругаться матом. Ей претило отвечать в том же ключе, хотя за свою длинную жизнь освоила весь дежурный набор сильных непечатных выражений. Зато она точно знала, что громкий голос пугает.
Поэтому она вздохнула, затолкала поглубже свою стеснительность и заголосила на полсквера:
– Да ты сволочь мелкопузая, иди отсюда пока полицию не позвала! Деньги он вздумал вымогать, грабитель недоделанный!
Парень вроде бы сначала отступил назад, но, видимо, угроза от тщедушной пожилой тётки ему показалась незначительной, поэтому он опять повернулся к мужчине и прошипел:
– Я сказал, деньги давай, старый сморчок!
Эля сжалась, бессознательно попыталась сделать шаг вперёд, закрыть собой старика и продолжить свою голосовую психическую атаку, но замерла. Её остановил неожиданно сильный и глубокий голос старика:
– Здесь тебе опасно. Тебе срочно нужно уйти и спрятаться! – каким-то очень твёрдым и повелительным тоном произнёс этот сидящий на скамье пожилой мужчина в шляпе, глядя сквозь парня так, словно он был стеклянным.
Эля застыла, наблюдая мгновенную метаморфозу: глаза парня, которые только что буравили её с выражением полного физического и морального превосходства,
