насилии. Но оценить данное явление, как нечто органическое, связанное необходимо с развитием определенного класса – этого сделать филистеры-историки не могут: это представляется им ужасной ересью. Еще бы, они ведь патентованные защитники господствующих классов; они не могут выйти из шкуры своего класса и раскрывать тайны его существования.
Вернемся к нашим организаторам. Видя пред собою призрак неминуемой отставки, они обратились к средству, наносившему смертельный удар первобытному строю, средству ультрареволюционному, но оказавшемуся для них далеко не рискованным. Создалось замечательное положение. Технические изобретения содействовали материальному прогрессу общины, дарили ей излишек продуктов, обусловливали возможность более счастливых времен, возможность большего благоденствия и процветания рядовой массы: и что же? Именно тогда старо-коммунистические устои шатались и разрушались. Именно тогда организаторы совершали свои наступательные шаги по пути захвата, именно тогда выковывалась частная собственность. Появление господствующих классов знаменовало собою вопиющее противоречие, первое по времени в летописях истории[10].
Секрет успеха революционного акта организаторов выше указан. Организаторы опирались на могущественную тенденцию, обозначившуюся тогда в экономической жизни первобытного общества: это – тенденция распадения первоначально неделимого социального тела на части, тенденция, рожденная применением более совершенных, прочных, долговечных орудий производства. – Названные орудия, повторяем, фиксируя вокруг себя обособленные группы лиц, обусловливали происхождение частной собственности. Все то, что должно было составить предмет частной собственности, находилось в распоряжении, под надзором и контролем организаторов. Ясно, что именно им, а не отдельным личностям, принадлежащим к рядовой массе, легко было совершить переворот, наложить «табу» на общинную собственность. Средства производства, выражаясь вульгарным языком, так сказать, сами давались им в руки. Но некоторое время организаторы все же их не брали. Для того, чтобы наступил решающий момент, требовалось известное условие. Технические нововведения не сразу производят революцию в экономической и общественной жизни. Старая техника с большим упорством – и особенно это верно относительно техники первобытных периодов культуры – отстаивает свои права на существование. Пока новые орудия не одержали несомненной победы над старыми, пока они не получили всеобщего признания и распространения, до тех пор организация производства в общине сохраняется прежняя или, подвергается реформам, то во всяком случае незначительным, частным. Организаторы прежнего типа остаются на своих местах: Их организаторские способности не вступают в явное противоречие с общественно-экономическим идеалом, исповедуемым большинством членов данной социальной единицы. Победа новых орудий меняет картину. Признается необходимость
Подобного рода историческими противоречиями богата, напр., эпоха конца средних веков, эпоха так назыв. первоначального капиталистического накопления. Технические изобретения той эпохи лишили «права на существование» массу феодалов-организаторов: они также прибегли к захватам, притом захватам самых грандиозных размеров (захват крестьянских полей под пастбища для овец; таковы зачатки шерстяной промышленности). – Или, насилие, выразившееся в усилении крепостного права: это насилие обязано своим происхождением именно тому обстоятельству, что технический прогресс обесценил организаторские способности феодалов старо-»патриархального» типа.
Тот факт, что первыми представителями частной собственности явились организаторы-вожди, отмечается, напр., Н. Зибером; но надлежащего объяснения этого факта Зибер не дает. Ему представляется дело так, как будто организатора в процессе присвоения» помогла именно – чтобы вы думали? Их работоспособность, отличавшая их от рядовой массы первобытных дикарей. «Так как у первобытных народов и наиболее сильные и ловкие работники обыкновенно избираются в вожди, то не удивительно, что первая частная собственность – одежда, оружие и пр. образуется у этих последних». (Op. cit., стр. 174).
