школа, учитель по литературе. Он был совсем молоденький, со студенческой скамьи, и повседневная рутина его еще не засосала. Орысю поразил его взгляд на личную драму Пушкина, приведшую к роковой дуэли. По мнению преподавателя, Наталья Гончарова была слишком прекрасна. А все, что прекрасно, всегда опасно. Это и привело к гибели поэта. Нет, жену Пушкина он не обвинял. Но быть красивой, говорил учитель, – тяжкий крест. Не каждому по плечу. Быть мужем такой женщины – крест вдвойне…
Конечно, у Орыси и в мыслях не было сравнивать себя с Гончаровой – куда ей до великосветской дамы, блиставшей при царском дворе! Однако тяжесть креста она познала. Ведь не бесчувственная кукла, живой человек. Сколько приходилось испытывать соблазнов! Как-то довольно известный музыкант из Москвы на полном серьезе предлагал ей выйти за него замуж. И это был не курортный роман. Потом забросал Орысю письмами. Да только ли он? Все это волновало, смущало душу. Но она держалась.
А вот Швадак – не смог.
Вскоре от него пришло письмо. Короткое, в несколько строк, с просьбой прислать согласие на развод, заверенное у нотариуса. Она приняла решение: срочно в Средневолжск, отговорить, вернуть! Там уже стояли холода, а сынишка уехал в легком пальто. Она бросилась к тете Кате занять денег на шубку и на дорогу.
– Голубушка, – сказала Крицяк, – а я думала, с вашими-то хоромами у тебя денег куры не клюют!
И посоветовала пустить в дом дикарей. Орыся послушалась. Правда, комнаты в особняке сдавать не решилась, поселила постояльцев во флигеле. Недели через три у нее было и на поездку, и на обнову для сына. Более того, купила наконец себе умопомрачительные импортные сапоги, а Василю – дорогую меховую шапку. В Средневолжск уехала, оставив на попечение тети Кати особняк и жильцов.
При воспоминании о встрече с мужем у нее до сих пор каждый раз ноет сердце. Ни о каком возвращении Василь и слышать не захотел. Увидеть Димку не разрешил. Орыся упрашивала, умоляла, но натолкнулась на решительное «нет».
– Ты сделала выбор добровольно, – отрезал Швадак.
И попросил их с сыном больше не беспокоить. У нее взыграла гордость, обида. Бросив подарки, тут же села в обратный поезд. Заехала в Москву на десять дней – не пропадать же впустую отпуску.
В ее отсутствие тетя Катя заселила курортниками помимо флигеля еще половину особняка. Так что дома Орысю ждали солидная выручка и… посылка от Василя. С детской шубкой и ондатровой шапкой. Еще один удар по самолюбию.
– Не переживай, – успокаивала ее тетя Катя.
Что бы Орыся без нее делала? Крицяк дневала и ночевала у нее, а затем и вовсе перебралась, пустив в свою однокомнатную квартиру, которую с превеликим трудом выхлопотала в исполкоме, курортников. Они устроились во флигеле, отдав весь дом дикарям. Иной раз в особняке одновременно жило до двадцати пяти человек. Появились и постоянные клиенты, которые «бронировали» койки на несколько лет вперед. Например, мать Эрика Бухарцева, которую сын привозил в Трускавец на машине. Крицяк даже завела специальную тетрадку, где вела учет
