style="font-size:15px;"> Барб кивает, легонько поглаживает меня по голове и направляется к выходу.
– Спокойной ночи, детка. До завтра.
Снова сажусь, смотрю в окно и отхаркиваю все больше и больше слизи, а «Аффловест» продолжает свою работу, прочищая мои дыхательные пути. Взгляд уходит к рисунку с легкими, а от него к другим, висящим рядом. Начинает болеть грудь. Жилет здесь ни при чем, просто мне вспомнилась моя настоящая кровать. Родители. Эбби. Беру телефон и вижу поступившее сообщение – от папы. На фото – его старая акустическая гитара. Стоит, прислонившись к тумбе в его новой квартире. Папа потратил целый день на обустройство, после того как я настояла, чтобы он занялся этим, а не вез меня в больницу. Он притворился, что ему не нравится такое решение, а я притворилась, что договорилась с мамой, чтобы он не чувствовал себя виноватым.
Сколько же притворства после этого дурацкого, самого нелепого в мире развода.
Развелись они шесть месяцев назад и до сих пор не могут даже смотреть друг на друга.
Не знаю почему, но мне вдруг отчаянно захотелось услышать его голос. Прокручиваю список контактов и уже почти нажимаю зеленую кнопку вызова, но в последнюю секунду решаю этого не делать. Обычно я никогда не звоню в первый день, и папа разнервничается, если услышит мой кашель, с которым я ничего не могу поделать. Он и так проверяет меня каждый час своими сообщениями.
Чего я точно не хочу, так это беспокоить родителей. Не могу.
Лучше подождать до утра.
Просыпаюсь на следующее утро, открываю глаза и не могу понять, что же меня разбудило. Потом вижу на полу свалившийся со стола и настойчиво вибрирующий телефон. Вижу два пустых стаканчика из-под молочного коктейля и горку пустых стаканчиков из-под пудинга, занявшую почти все свободное место. Теперь понятно, почему телефон свалился со стола. Если мы состоим из воды на шестьдесят процентов, оставшиеся сорок состояли бы из пудинга.
Потянувшись к телефону, чувствую жжение в том месте, где у меня гастроскопическая трубка. Осторожно трогаю бок, подтягиваю рубашку, чтобы отсоединить трубку, и обнаруживаю, что кожа вокруг нее покраснела и воспалилась сильнее, чем накануне.
Это плохо. Обычно раздражение проходит после применения фуцидина, но у меня со вчерашнего дня никакого улучшения не произошло.
Цепляю пальцем капельку мази, втираю в кожу и делаю пометку в блокноте – взять под наблюдение. Лишь после всего этого прокручиваю поступившие сообщения. От Мии и Камилы рано утром пришло фото из самолета: обе сонные, но довольные. Эсэмэски от родителей: и мама, и папа спрашивают, как спала, устроилась ли, и просят позвонить, когда встану.
Я уже собираюсь ответить обоим, но телефон снова вибрирует. Сообщение от По:
Ты встала?
Быстро набираю ответ, спрашиваю, не хочет ли он, как обычно, встретиться за завтраком через двадцать минут, откладываю телефон в сторону, свешиваю ноги с кровати и тянусь за ноутбуком. И тут же новое сообщение, ответ от По: Да!
Губы разъезжаются в улыбке. Я нажимаю кнопку
