когда тот окончил песню. – Концерты, квартирники свежие…
Гитарист откинул от бровей чёлку, рассмеялся в щедрой беспечности:
– Да что хочешь! Каждый месяц с десяток свежих альбомов выходит. Нужен-то кто?
– Цой.
– Зашибись! – парень разухабисто хлопнул его по ладони пятернёй. – Сам “киноман”.
– Концерты вроде были у них недавно…
– Ещё какие! В Минске, в Алма-Ате. Класс!
– Записи-то есть?
– А-то!
– Покажешь?
Гитарист кивнул на расхристанного волосатого юнца, который, приоблокотясь у стены на объёмистый рюкзак, казалось, дремал.
– Если купить, то это к Дохлому. У него полный репертуар.
Валерьян подсел к нему.
– Концертники Цоя, слышал, новые есть…
Дохлый разомкнул один глаз, зырканул меж век.
– Есть.
– Которые в Минске играли, в Алма-Ате…
Дохлый кивнул.
– А какие там песни?
Дохлый приподнялся, неспешно сунул руку в рюкзак. Порывшись, протянул Валерьяну кассету в замурзанной, вырезанной из тетрадного листа обложке.
– Минский сборник. Последний. В продаже ещё нет.
Валерьян просмотрел перечень песен, нанесённый на кассетную обложку вручную. Заинтересовался.
– За сколько отдашь?
– За “трёху”.
Дохлый спрятал отсчитанные Валерьяном деньги, с деловитой живостью спросил:
– А кроме “Кино”? Много чего подогнать могу: блэк-металл, панк. Заграничные, наши…
– Хватит пока.
– К осени новые альбомы пойдут. У Цоя, у Гребенщикова, у Летова. Много ещё у кого… Приходи.
– Да я не москвич.
– Тогда приезжай. Пиплы за музоном к нам отовсюду слетаются. Иногда из таких пердей добираются автостопом…
Валерьян заметил, что товарищи его, равнодушные к музыке, сбились поодаль в кучку, переминались и поглядывали в его сторону с нетерпением. Он поднялся.
– Посмотрим. Бывай.
Стас ему ухмыльнулся:
– Отоварился, наконец. Меломан…
– Ага, купил цоевский концертник. А ты чего ж?
– А-а, наслушался, – Стас моргнул, тряхнул закинутым за плечи рюкзаком. – В Москве вон столько всего теперь! Чего на музяку эту башлы просаживать?
Ребята прошли Арбат почти до конца.
– Пожрать бы надо, – произнёс Гришин, оглядываясь по сторонам.
Было давно за полдень, и есть хотелось всем. Они свернули в переулок, затем ещё в один, вывернули на параллельную улицу… Подходящее кафе попалось не сразу: одно оказалось закрытым на переучёт, в другом все места были заняты.
– Центр Москвы, а помереть от голода можно, – мрачно пошутил Гришин.
Только через
