после его ударов в сетках вратарей «Челси» и «Милана»; принадлежащий лично ему замок под Парижем и мажордом в белых перчатках, наливающий ему вино, взращенное на собственном винограднике… Слава богу, Игорьку хватало ума своими фантазиями ни с кем не делиться: ни с журналистами, ни, тем паче, с товарищами по команде – засмеют!
Однако мечты Кондакова довольно скоро стали сбываться. Родной клуб продал его (за два миллиона евро) клубу французскому, под названием «Лазурный берег». В Ницце Кондаков рьяно взялся было за дело, пару «банок» забил, но потом плотно засел на скамье запасных. Так и проторчал в запасе весь год – одна радость, что по Франции и другим европейским странам поездил. А по окончании сезона французики избавились от Кондакова: перепродали его назад, в Россию, но теперь уже в питерский «Всполох». Так что Кондаков, несмотря на свой юный возраст, уже успел познать и эйфорию успеха, и кислый вкус поражений, и томительное сидение в запасных. Спортсмены вообще взрослеют рано, и ярких эмоций им хватает – через край, и искушений тоже: и богатством, и славой.
Кондаков до сих пор более всех игроков сборной интересовал журналистов. Именно его – чаще, чем кого бы то ни было – просили об интервью. О нем чаще всего расспрашивали и тренеров, и других футболистов. Желтые газеты взрывались шапками: «КОНДАКОВ ХОЧЕТ ИГРАТЬ В «ЧЕЛСИ»; авторитетные спортивные издания разражались посвященными ему дискуссиями: «НЕ ПОГАСНЕТ ЛИ ЗВЕЗДА ОТЕЧЕСТВЕННОГО ФУТБОЛА?»…
Мудрый друг его Карпов, прошедший и Крым, и рым, и медные трубы, над всероссийским успехом Кондакова только посмеивался. К примеру, приговаривал, входя в столовку: «Ну-ка, где там надежда отечественного футбола? А-а, борщ жрет наша надежда! Скажи-ка, надежда, а когда ты снова будешь сниматься без одежды?..» Как ни странно, Кондаков никогда не обижался на прилюдные подколки Карпова, хотя, когда его в подобном тоне однажды стал задирать его ровесник Нычкин, Кондаков набросился на того с кулаками.
С тех пор Нычкин с Кондаковым практически не разговаривали. Новый тренер Команды попытался было их примирить – они в его присутствии пробормотали, что «все нормально», и пожали друг другу руки. Но формальное примирение не смягчило их взаимную неприязнь. И теперь старший тренер (или, как его называли в Команде – Старшой) вынужден был со взаимной неприязнью футболистов считаться – даже в плане на предстоящую игру. Он никогда не выпускал на поле одновременно и Нычкина, и Кондакова. Если, допустим, с первых минут за сборную играл Нычкин, то во втором тайме его обычно сменял Кондаков. И наоборот.
На поле выходит номер десятый – Нычкин Василий,
20 лет, проживает в Ростове-на-Дону. Играет за местный «Дон», нападающий. Не женат.
Нычкин, как и Карпов, играл в атаке. Был он даже еще более юным, чем Кондаков, и, пожалуй, амбициознее, чем тот. Ему покуда казалось: зеленый газон, расчерченный мелом, есть ровная, красивая поляна, окруженная восторженными болельщиками. А вокруг нее – девочки
