Хай. Интересный стафф, правда. У нас такого мало грузят.
ВЕДУЩИЙ. Кстати, как вы к нам прорвались?
ГОСТЬ. Есть девайсы, есть. Ни одна собака не распознает. У нас тут тоже тоталитаризьм, как и у вас. Но девайсы всякие купить можно на фли.
ВЕДУЩИЙ. Одобряете поступок девушек из Шувакиша?
ГОСТЬ. Шавкиш? Wha kind a stuff?
ВЕДУЩИЙ. Район Екатеринбурга.
ГОСТЬ. А, e-burg? Это кайнда у вас как у нас Москва? А, это там у вас химозу дули? С одной стороны, че нельзя… С другой, таких штучек точно надо на Соловки, наших тоже. Они ску-у-ушные к двадцати годам уже. В общем, нам их попользоваться на полгода шлите, потом мы на СЛОН их сами загрузим.
ВЕДУЩИЙ. Как вас зовут-то?
ГОСТЬ. Так я тебе и сказал. No idea. Зовите меня просто: No Idea. Ты еще гендер спроси.
ВЕДУЩИЙ. А какой, кстати?
ГОСТЬ. Райт, отвечу. Я новый себе придумал – активный биофил. Еще в законы не внесли, кстати. Так что я уникум. В общем, баб нам присылайте, фошысты проклятые. У нас тут девственниц нет – если только до трех лет. Бай, фошысты.
ВЕДУЩИЙ. Ну давайте, No Idea, аккуратней там, а то Amnesty заметет. А лучше к нам перебирайтесь.
ГОСТЬ. Эй, пипл, я еще тут? К вам не поеду – водки нет, химии нет, воевать надо. Бай. А, нет, еще бог у вас какой-то – ну то есть его нет на самом-то деле, но зачем он в свое царство нас, неверующих, не берет? Я что, прав не имею? А если берет, то там трахаться нельзя. Не, не поеду я к вам, и в царство в это к богу вашему, там трахать некого. Bye now, фошысты.
МАРКАРСКИЙ. Игорь, вот можно я прокомментирую? Этому же существу лет сорок, а он играет в подростка.
ВЕДУЩИЙ. Сорок? Вот откуда вы взяли? Надо было спросить, но он – или она, поди их разбери – вряд ли бы сказал. Или сказала.
МАРКАРСКИЙ. Ну как… Морщины, руки…
ВЕДУЩИЙ. А сколько в себя дряни он вкачал и сколько пластики сделал – мы знаем? Может, ему двадцать пять?
МАРКАРСКИЙ. Никак не меньше тридцати. Слишком уверенно подростком прикидывается. Но инфантилизм у него искренний, конечно – по крайне мере он его искренним считает. И верит, что ему верят. А вот представьте себе, что наши, так сказать, героини затормозятся в том состоянии, в каком их нашли жандармы. Не выйдут замуж. Не родят детей. Будут до тридцати лет – а то и до сорока – бегать по подобным притонам. То есть, в общем, станут несчастными уже к середине жизни. Что нам сделать как обществу, дабы всего этого избежать? Не превратиться в Московскую конфедерацию, которая все хочет нас завоевать, но ведь может и мирным способом это сделать?
ВЕДУЩИЙ. А вот что сделать? Что сделать – всех спрашиваю. Сажать, просвещать, отпустить ситуацию? Товарищ майор, вы все время молчите, с вас начнем.
ГАСАН-ОГЛЫ. Просвещать. И сажать. Хозяйку этого притона – точно.
ВЕДУЩИЙ. Так вот уже вроде посадили.
ГАСАН-ОГЛЫ. Ну да, и всех таких надо.
ВЕДУЩИЙ. А девушек?
ГАСАН-ОГЛЫ. Я не суд, не император.
