пытался понять, почему мы так поступили, и мне лично в такие моменты было не совсем ясно, кто из нас взрослый – он или мы.
– Мы тебя искали несколько лет.
Он улыбнулся и махнул рукой:
– Зачем искали? Не надо было.
Тагир изменился. Он будто оброс новой оболочкой, вплавился в нее, как жук в смолу, и теперь проглядывал оттуда, вызывая странное чувство – он, не он. В прошлый раз из-за всего этого кипиша с огнестрелом и проблем с отмазками я, видимо, не особо заметил накатившие перемены, но сейчас это немного обламывало.
– Мог же хотя бы не исчезать. Адрес оставить, телефон.
– Зачем? – Он развел руками. – Если уходишь – уходи.
– Да блин! А про меня с братом ты подумал?
– Конечно, подумал. Так было правильно.
– Правильно?! – Я, по ходу, переволновался и заорал уже так, что мужики в беседке все обернулись. – Кинуть нас было правильно?!
Тагир невозмутимо кивнул:
– Я хотел, чтобы вы сразу всё поняли. Надо знать правду о жизни.
– Какую правду?! Что мы, по-твоему, должны были понять?
Он вздохнул и на пару мгновений задумался. Потом снова посмотрел на меня, как будто решаясь на что-то.
– Хорошо, сейчас объясню… Вот скажи – что для тебя самое вкусное на свете?
– Тагир, я о другом сейчас…
– Нет, ты ответь. – Он пытливо смотрел мне в лицо, словно решал важную задачу.
– Ну, сникерсы, – сдался я.
– Сколько съесть можешь?
– Блин, да при чем здесь это?!
– Сколько штук за один раз?
– Три.
– А четыре можешь?
– Могу.
– А пять?
– Ты достал!
– Пять можешь?
– За один раз – нет.
– Вот видишь! – Он засмеялся с таким видом, будто доказал научную истину. – Тебя вырвет. А представь, если у тебя их гора. Сможешь все съесть? За один раз. Нет! Тебе три надо. Всего три!
Он растопырил пальцы на правой руке и протянул их мне чуть не под нос.
– И к чему ты все это?
– Так и не понял? – Тагир продолжал улыбаться. – Человеку мало надо. Когда много – это неправильно. Надо уметь останавливаться.
– Ты поэтому, что ли, исчез? – наконец догадался я.
– Зачем тебе гора сникерсов? – вместо ответа сказал он.
Мы стояли под белым деревцем, вдыхая всю эту майскую сладость. За высоким забором слышались голоса солдатских мамок и дежурного прапора. Мужики в беседке уже сменились на каких-то пацанов, перепачканных йодом, в бинтах и в гипсе. А Тагир все смотрел на меня и улыбался.
– Я этой зимой друга похоронил, – снова заговорил он, когда понял, что я ничего не отвечу. – Хорошего друга, Анатолий, настоящего. На кладбище много людей пришло. Холодно было, но люди пришли. И батюшка был хороший. Рыжий такой, высокий. На твоего отца, кстати, похож. Слова сказал важные.
– Какие
