мертвую песню.Раздвинь ее меловые губы,
Потрогай пальцем
Твердые клубни зубов.
В одном из темных, из подземных коридоров
Внимательная девочка находит
Чему там находиться не положено:
Оно огромное, его не обойти,
Оно заполнило все место для дыхания,
И для того, чтобы пройти по коридору
(бегом, зажмурившись)
Теперь приходится протискиваться боком:
Там чье-то тело, тело все пространство съело,
Оно замерзло, умерло, ничье.
Крылья тесно поджаты,
Клюв и ножки прижаты,
Клеклый пух, закрытые веки,
Поцелуй в слюдяные перья:
Верую, ласточка, помоги моему неверью.
И вдруг она услышала, что в груди у ласточки
что-то мерно застучало:
«Стук! Стук!» – сначала тихо, а потом громче
и громче.
Это забилось сердце ласточки.
Ласточка была не мертвая – она только окоченела
от холода,
а теперь согрелась и ожила.
Нет,
Не то, чем грешат,
А то, чем зеленеют и раскудрявливаются.
Нет, не то, что костенеет,
А то, что водит по воле воздуха
Голыми ветками по его голубой воде.
Когда я буду усталое щетинистое насекомое —
И тогда умирать будет жалко:
Хорошо гулять в молоке.
Молодые солдатики
В широченных штанинах
Живут как стволы на весенней улице.
Что ты такой воскресший?
Да так, брат, – отвечает, —
Так как-то всё.
Тела поэзии, вы валяетесь тут и там,
Как отстрелянные пластиковые гильзы,
Не умеющие разлагаться.
Умрешь, с собой не возьмешь.
Воскреснешь, по шву не треснешь.
Вылетит, не поймаешь.
Как говорится,
Слово – не Воробей.
Не пять ли малых птиц
(синичек воробьишек прочих ласточек) —
Не пять ли малых птиц
Купили за два гро́ша?
Вы обошлись дороже.
Вы лучше многих птиц.
А весна такая мусорная, жиденькая,
Словно медсестричка в тапочках на бо́су
Из операционной выскочила
В больничный дворик покурить.
Он мне сказал:
Лазарь, давай уходи оттуда,
И где застряло жало —
Я его выну,
И если там какой еще засел осколок,
Его мы тоже разъясним.
И это, красное, все это red and wet,
Вся эта thing, какую не назвать словами,
Уже четыре дни как в трупной яме, —
Оно усиливается и встало и идет.
Он сказал мне: Лазарь, иди сюда.
Он ввел меня в дом пира.
Его знамя надо мною любовь.
И левая рука под моей головою,
И
