время, когда о тебе разговор заходит, так он сразу такой тихий делается. Глазки опустит и примолкнет, – а это верный признак, что дело нечисто, уж мне ли не знать своего братца.
– Натка, не сочиняй! Ладно, ступай к себе, а то я уже спать хочу. И хорошо подумай насчет лицея, чтобы потом не идти на попятную. Спокойной ночи!
Глава 2. Встреча у подъезда
Как Настя и предполагала, прогульщик Парфенов, обнаружив, что его любимая задняя парта занята Снегиревой и Белоконевой, начал было качать права. Но подлиза Наташка таким умильным голоском попросила его: – Костенька, ну будь человеком, дай нам с подругой здесь посидеть, у нас личные проблемы. Ты же мужчина, должен понимать. – И так ласково погладила по крутому плечу, что Парфенов тут же растаял. Неизвестно, что он себе вообразил, но, только пробасив «ладно, сидите, чего уж там», забрал свою сумку и перебрался к Сереже Новикову. Чем поверг того в глубокое изумление, быстро перешедшее в бурное негодование. Но поскольку, кроме негодования, хилый Новиков противопоставить накачанному Парфенову ничего не мог, то так же быстро увял и только весь урок крутил головой, обиженно поглядывая на Наташку.
– Снегирева, а чего это ты на «камчатку» перебралась? – поинтересовалась математичка Светлана Михайловна. – Решила с алгеброй завязать? На тех широтах ты многого не достигнешь.
«Ей овладело беспокойство, охота к перемене мест», – злобно продекламировал очкарик Митька, оставшийся в одиночестве. Нет, такой подлости от человека, которого постоянно подкармливал, он не ожидал. О, женщина, имя тебе – вероломство!
– От перемены мест слагаемых сумма не изменяется, – миролюбиво отозвалась Настя. – Просто Наташа попросила посидеть с ней: ей хочется подтянуть математику. Чтобы я в трудную минуту помогала. Все будет в порядке, Светлана Михайловна, мы не будем болтать. Только по делу.
– Ну-ну поживем, увидим, – с сомнением протянула учительница.
– Как там наши контрольные? – поинтересовался класс.
– С математикой более-менее, а вот с физикой позор один.
– Но мы же такие задачи не решали! – возмутилась Настя. – Сама Елизавета Карповна сказала.
– Да, что было, то было, – подтвердила математичка. – Комиссия тоже получила внушение. Но и вы сильно не радуйтесь, – кое-что должны были решить. Но ведь не решили! И у Елизаветы Карповны из-за вас теперь неприятности.
Класс притих. Лизавету они любили. Она была незлобива и всегда могла понять человека: отпустить с урока, когда очень надо, или не поставить пару даже отъявленному лодырю, если у того были проблемы с родителями. И вот теперь из-за их лени хороший человек должен страдать.
– Мы подтянемся, честное слово! – пообещали девочки. – Вот увидите, Светлана Михайловна, мы теперь возьмемся за физику. Просто нам столько задают по английскому – больше ни на что времени не остается. Скажите Елизавете Карповне, что мы исправимся. Мы очень за нее переживаем, да, ребята?
Мужская часть класса согласно поддакнула.
