когда пол под ногами вздрагивал.
– Илиена! Любовь моя, где ты?
Светло-серый плащ его потянул за собой кровавый след, когда Льюс Тэрин Теламон перешагнул через тело золотоволосой женщины; черты ее красивого лица были искажены ужасом последнего мгновения жизни, а открытые глаза застыли в неверии.
– Где ты, жена моя? Куда все попрятались?
В покосившемся зеркале на вспученном мраморе стены человек уловил свое отражение. Королевские одежды серого, алого и золотого цветов – одеяние, некогда великолепное, из редкой ткани, привезенной купцами из-за Мирового моря, а теперь рваное и запачканное, – были запорошены пылью, покрывавшей и лицо, и волосы. На мгновение рука мужчины коснулась эмблемы на плаще – черно-белый круг, цвета которого разделялись волной. Что-то он значил, этот символ. Но вышитый круг задержал внимание не надолго. В удивлении Льюс Тэрин Теламон уставился на отражение в зеркале. Высокий, средних лет, когда-то красивый, но темные прежде волосы теперь по большей части поседели, морщины усталости и забот иссекли лицо, на котором выделялись темные глаза, видевшие слишком многое. Льюс Тэрин засмеялся и запрокинул голову; эхо покатило его смех по безжизненным залам.
– Илиена, любовь моя! Иди ко мне, жена! Ты должна увидеть это.
Воздух за его спиной зарябил, задрожал и уплотнился в фигуру человека. Возникший словно бы из ниоткуда мужчина осмотрелся по сторонам, на миг скривив губы от отвращения. Не такой высокий, как Льюс Тэрин, он был облачен во все черное, за исключением ослепительно-белого кружевного воротника и отделанных серебром отворотов высоких, до бедра, сапог. Он осторожно шагнул вперед, брезгливо подхватив полы плаща, чтобы не коснуться им распростертого тела. Пол дрогнул в слабом толчке, но все внимание человека в черном было приковано к смотрящему в зеркало и хохочущему мужчине.
– Повелитель утра, – произнес незнакомец, – я пришел за тобой.
Смех стих, как будто его и не было, и Льюс Тэрин, ничуть не удивленный, повернулся.
– А-а, гость! У тебя есть Голос, незнакомец? Скоро настанет время для Песни, и всех приглашают принять в ней участие. Илиена, любовь моя, у нас гость. Илиена, где же ты?
Глаза человека в черном расширились, взгляд метнулся к золотоволосой женщине, затем обратно на Льюса Тэрина.
– Шайи’тан тебя побери, неужели порча уже так вцепилась в тебя?
– Это имя… Шай… – Льюс Тэрин вздрогнул и поднял руку в оберегающем жесте, словно бы защищаясь от чего-то. – Не нужно произносить это имя. Это опасно!
– Хоть это-то ты помнишь! Опасно для тебя, глупец, не для меня. Что еще ты помнишь? Вспоминай, идиот, ослепленный Светом! Я не допущу, чтобы все кончилось, пока ты без памяти! Вспоминай!
Несколько мгновений Льюс Тэрин глядел на свою поднятую руку, зачарованно любуясь разводами копоти на ней. Затем вытер руку о еще более грязное одеяние и повернулся к незнакомцу:
– Кто
