была едва по грудь Ранду, но осанка делала ее рост таким, каким ему и следовало бы быть, и поэтому высокий Ранд чувствовал себя не в своей тарелке.
Женщина совершенно не походила ни на кого, с кем Ранд встречался раньше. Широкий капюшон плаща обрамлял ее лицо и мягкие локоны темных волос. Он никогда не видел взрослую женщину с волосами, не заплетенными в косу; в Двуречье каждая девушка с нетерпением ждала того дня, когда деревенский Круг женщин объявит, что она уже взрослая и может носить косу. Одежды незнакомки тоже были необычными. Плащ, сшитый из небесно-голубого бархата, с богатым серебряным шитьем – листья, виноградные лозы, цветы шли по его краям. Платье, по сравнению с плащом более темного синего оттенка, в разрезах которого проглядывала кремовая ткань, переливалось, когда женщина двигалась. Шею ее обвивало ожерелье из тяжелых золотых звеньев; еще одна золотая, изящной работы цепочка, лежащая на волосах, поддерживала маленький сверкающий голубой камень на лбу. Широкий пояс плетеного золота охватывал талию леди, а на указательном пальце левой руки блестело золотое кольцо в виде змея, пожирающего собственный хвост. Ранду никогда не доводилось видеть подобного кольца, хотя он сразу узнал Великого Змея – символ еще более древний, чем само Колесо Времени.
Наряднее, чем любые праздничные одежды, сказал Ивин, и он был прав. В Двуречье никто и никогда так не одевался. Никогда.
– Доброе утро, миссис… э-э… леди Морейн! – Кровь бросилась Ранду в лицо из-за того, что он произнес это так неловко.
– Доброе утро, леди Морейн! – эхом вторил ему Мэт, более благополучно, но не намного.
Она улыбнулась, и Ранд поймал себя на мысли о том, сможет ли он сделать нечто такое, что стало бы предлогом оставаться с нею рядом. Он понимал, что она улыбается им всем, но казалось, улыбка предназначалась только ему одному. На самом деле все походило на то, что менестрелевы сказки обернулись былью. На лице Мэта застыла глупая улыбка.
– Вы знаете мое имя, – сказала она довольным тоном. Как будто о ее приезде, сколь бы краток он ни был, не будут толковать в деревне целый год! – Но вы должны звать меня просто Морейн, а не леди. А как зовут вас?
Прежде чем кто-то из юношей успел сказать хоть слово, вперед выскочил Ивин:
– Меня зовут Ивин Финнгар, леди. Это я сказал им ваше имя, вот потому-то они его и знают. Я слышал, как его произносил Лан, но я не подслушивал. Никто вроде вас раньше не приезжал в Эмондов Луг. И еще в деревне будет на Бэл Тайн менестрель. А сегодня – Ночь зимы. Вы зайдете ко мне в дом? Моя мама печет яблочный пирог.
– Надо будет заглянуть, – ответила Морейн, положив руку Ивину на плечо. Ее глаза блеснули радостным удивлением, хотя больше оно ни в чем не проявилось. – Я не знаю, насколько мне удастся сравниться с менестрелем, Ивин. Но вы все должны звать меня Морейн. – Она выжидающе взглянула на Ранда и Мэта.
– Я – Мэтрим Коутон, ле… э-э… Морейн, – сказал Мэт и деревянно поклонился, затем, пунцовый от смущения, выпрямился.
Ранд
