Мауль в своей большой обобщающей работе «Politische Geographie» («Политическая география»)[151]. Не меньшую заслугу имеет Е. Шёне, убедительный популяризатор Ратцеля, также разбросавший отдельные ценные замечания относительно границы в разных местах в своей книге «Die politischen Grenzen als peripherische staatliche Organe» («Политические границы как периферические органы государства»).
Сопоставляя крупные систематизированные научные точки зрения, мы обнаруживаем прежде всего противоречие между констатацией и преодолением: ищущий человек в противовес человеку настроения по необходимости испытывает огромную трудность из-за ограничений; несогласие между людьми ищущими и людьми импульсивными минимальное. Поэтому напряженность на германо-французской границе географически и этнопсихологически – одна из наиболее трудно поддающихся компромиссу на нашей Земле[152], что подробно обосновал Фробениус[153] и с культурно-морфологической точки зрения.
Далее, мы приходим к ценным результатам, если ставим в связь существующее на протяжении столетий в литературе отражение влияния переходной пограничной области на одиночек и сопряженную с этим большую трудность переноса чувства границы на массы. Насколько велика дистанция между инстинктом и осознанным отношением к жизненному пространству, к «сопротивлению экспансии»![154] Различным точкам зрения о разделяющей возможности границы вновь и вновь противостоит пронизывающая ее жизненность, разрушающая однородность населения, взрывная жизненная сила покоящейся на lex lata – действующем праве проблемы сознания, и мы узнаем в застывшем пограничном праве тот же самый симптом старения, как у людей, страдающих атеросклерозом. Об этом достойном внимания культурных народов Запада Иен Гамильтон[155] написал в своей записной книжке[156].
Большая часть имеющейся литературы ограничивается целью доказать разделяющую силу границ на хорошие и плохие, естественные, заимствованные у природы и чисто культурные, национальные, региональные и здесь провести априори разделения в теории, которые позже мы детально оценим.
При этом, само собой разумеется, наряду с рассмотрением по культурным кругам и другим наднациональным и надгосударственным пространственным разделениям возможно и чисто народное. Конечно, существуют совершенно различные подходы к проблеме теории границы – греко-эллинистический, римский и романский, немецкий и германский, индийский, иранский, славянский, китайско-монгольский. Но в конечном счете необходимо заниматься снова и снова крупными группировками и разграничениями между нейтральными, жизненными формами, склоняющимися скорее к букве закона, к линии защиты, к жестокому сохранению своего, и растущими жизненными формами, устремленными в своем натиске вперед, к расширению границ. У первых действуют в данном случае в застывшей государственной позиции римский limes, Великая Китайская стена, французский пояс укреплений в качестве ставшего
Фробениус Лео (1873–1938) – немецкий этнограф, исследователь культуры народов Африки. Рассматривал культуру как обособленный социальный организм.
Гамильтон, сэр Иен Стандиш Монгейт (1853–1947) – английский военный деятель, участник колониальных войн в Азии и Африке.
