и все же ненавидел – за то, что он сделал с нами, со мной и с сестрой, но особенно с матерью.
Харкнесс взял у него из рук стакан, наполнил и вернул. Потом тихо заговорил:
– Я тоже скажу тебе кое-что, о чем раньше помалкивал. Я повстречал твою мать в Курумане – боже мой, как давно это было! – ей едва исполнилось семнадцать, а мне сорок. Такая хорошенькая… скромная и в то же время полная жизни, какой-то особенной радости. Я сделал ей предложение – единственной женщине за всю свою жизнь… – Он прервался и отвернулся к картине со львами. – Проклятые овчарки!.. Так зачем ты ищешь отца? Зачем приехал в Африку?
– Причины две, – ответил Зуга, – и обе веские. Я хочу сделать себе имя и сколотить состояние.
Харкнесс резко повернулся к собеседнику:
– Черт возьми, ты и впрямь умеешь брать быка за рога. – В голосе старика прозвучало уважение. – Какими же средствами ты собираешься достичь столь благородных целей?
Зуга вкратце объяснил, упомянув о поддержке со стороны газеты и Общества борьбы с работорговлей.
– Ну что ж, тут найдется чем поживиться, – заметил Харкнесс. – Этот промысел все еще процветает на побережье, что бы ни говорили там в Лондоне.
– Кроме того, я представляю интересы «Почтенной компании лондонских коммерсантов по торговле с Африкой», – продолжал майор, – но располагаю также и собственными товарами для продажи и пятью тысячами патронов к «шарпсу».
Харкнесс пересек полутемную комнату и остановился у дальней стены, где стоял гигантский слоновий бивень. Старый и источенный, он почти не сужался к концу, затупившемуся от долгого употребления. Лишь примерно треть его у основания, где бивень был погружен в челюсть, сохранила гладкость и желтый маслянистый цвет, остальная поверхность за шестьдесят лет битв и добывания пищи потемнела от растительных соков и покрылась глубокими шрамами.
– Он весит сто шестьдесят фунтов, а лондонская цена – шесть шиллингов за фунт. – Харкнесс хлопнул ладонью по бивню. – Такие здоровенные самцы еще попадаются, их там тысячи бродят. Только послушай бывалого охотника: забудь свои «шарпсы» и возьми слоновое ружье десятого калибра. Оно стреляет пулей в четверть фунта и, хотя брыкается как сам дьявол, бьет лучше, чем все эти новомодные штучки. – Морщины старика разгладились, в темных глазах загорелся огонь. – И еще совет: подходи ближе, самое большее на сорок шагов, и целься в сердце. Забудь болтовню про мозг, только в сердце… – Прервав свою речь, он горестно покачал головой. – Бог мой, как же хочется вернуть молодость!
Харкнесс пристально взглянул на молодого человека. Внезапная мысль молнией поразила его, и он чуть было не высказал ее вслух: «Дай мне Хелен другой ответ, ты был бы моим сыном». Однако, сдержавшись, старик спросил:
– Чем тебе помочь?
– Подскажите, где искать Фуллера Баллантайна.
Старый охотник широко развел руками:
– Эта земля огромна. Чтобы пройти ее всю, не хватит целой жизни.
