Над ним склонилось небритое лицо командира торпедной части Карлевитца. В нос ударил запах нашатыря, губы почувствовали резину загубника дыхательного аппарата.
– Все нормально. – Ройтер отстранил руку корабельного медика.
– Вы что-то видели? – нервно спросил Леопольд Майер – когда-то в прошлой жизни он экспериментировал со сверхспособностями личного состава в рамках проектов Анненербе, и Ройтер делал определенные успехи. Майер лучше других знал, что это может быть. – Если вы видели хоть что-то – это шанс…
Ройтер кивнул.
– Да, господа! Я видел кое-что. Мы не умрем, по крайней мере некоторые из нас доберутся до берега и на старости лет будут еще баб снимать и носить дорогие часы.
Этот «сон» воодушевил команду. Все знали, что командир иногда способен видеть будущее, и если бы не это его свойство, неизвестно, дожили бы все они до этой минуты или пошли на корм рыбам еще в Гибралтаре или в Северном море, атакуя американский вспомогательный авианосец.
Наладить освещение кое-где удалось. Хуже было то, что не хотели оживать электромоторы, и чертова трубка хрустела все сильнее и чаще.
– Что, если попробовать запустить дизеля?
– Можем, командир, но у нас не хватит воздуха. Надуть-то систерны выхлопом получится, это как залитый шноркель[8], мы уничтожим последний воздух, но что дальше? Над нами лед…
Но выбора нет. Приходится решиться на всплытие и дальше идти на дизелях… Главное – уйти из этого проклятого места.
Оставалась призрачная надежда, что лед покрошило взрывом, но зенитный перископ не давал утешительных результатов. Над ними колыхалось серо-черное мутное месиво, и никаких особых причин рассчитывать на скорое изменение обстановки не было. Лодка не покоилась на грунте. Она зависла в толще холодных вод моря Уэддла.
Где-то поблизости, если они, конечно, живы, две «девятки». И передать приказ на всплытие им никак нельзя.
По пыльному горному серпантину, повторяя подвеской все неровности, и завывая на перегазовках, неизбежных на перевале, двигалась черная «эмка». Тусклое февральское солнце Пицунды посверкивало на хромированных деталях. У ворот красивого, еще дореволюционного особняка, обнесенного высоким беленым забором, машина притормозила, ожидая необходимых формальностей, которые, впрочем, длились совсем недолго. Охрана хорошо знала этот автомобиль. Он принадлежал республиканскому уполномоченному Автандилу Гогия. В нем находились сам подполковник НКВД Гогия и капитан Степанов. Последний был в штатском, причем в изрядно потрепанном штатском.
– Сэйчас все расскажэшь Са-ма-му, – почти торжественно произнес Гогия.
Степанов кивнул. Они громко протопали по мраморной лестнице, особенно Гогия своими щегольскими надраенными до зеркального блеска сапогами с новенькими подковками. На анфиладе и на паркете в доме лежали ковры, и звук
Конструкция шноркеля немецких подлодок была несовершенна. Часто его захлестывали волны, и дизеля, которые, как известно, не могут работать в вакууме, начинали засасывать воздух из отсеков, а воздух слишком ценный ресурс на подлодке.
