по-своему приятны. Он поманил ее рукой:
– Подходи смелее. Раз уж проснулась, то посиди рядом и поговори со мной. – Он пододвинул ей деревянный пенек, служивший скамейкой. – Хочешь есть? Скоро рыба испечется. Или, может, тебе хочется помыться? У нас после ливня набрался полный чан дождевой воды. Сейчас принесу.
Световид пошел к скале, по уступу которой вода во время ливня стекала, как по желобу, и взял стоявший внизу большой чан. Мускулы играли под загорелой кожей молодого рыбака. «Как легко несет он эту тяжесть», – вдруг подумала Аврелия и почему-то вспомнила хрупкого Светония, презиравшего ристания языческих атлетов.
– Вот, можешь помыться и сразу обсушиться возле огня, – предложил Световид, поставив чан рядом с костром. – Давай буду поливать тебе из черпака.
Он взял висевший на ветке дерева ковш с длинной ручкой и зачерпнул воды из чана.
– Не надо, я сама, – сказала Аврелия и протянула руку к ковшу, невольно выпустив при этом конец ткани, в которую была укутана.
Она тотчас поняла свою оплошность и придержала ткань, но было уже поздно: рыбак успел увидеть ее обнаженную грудь, и глаза его загорелись.
– Красивая! – сказал он, шагнув к Аврелии. – Не закрывай свое тело, я хочу на него посмотреть.
Она отступила и споткнулась, но он тут же удержал ее, схватив в объятия.
– Пожалуй, я не дотерплю до того срока, когда ты перестанешь оплакивать мужа, – заявил Световид, прижимая ее к себе. – Я же тебя спас, приютил, буду о тебе заботиться. Значит, я могу стать твоим мужем прямо сейчас.
Аврелия почувствовала, как гулко бьется его сердце, и ей стало страшно, что необузданный молодой дикарь сию минуту может взять ее силой, – и неоткуда будет ждать помощи, потому что ее несчастного отца этот белокурый силач способен прибить одной рукой. Напрягаясь в его объятиях и выставляя вперед локти, Аврелия испуганно выдохнула:
– Мы еще даже не связаны брачным обрядом, а ты уже…
– Так пусть твой отец сегодня же совершит этот обряд! – воскликнул Световид и, сдвинув вниз покрывало, которое Аврелия судорожно сжимала возле шеи, приник горячими губами к ее обнаженному плечу.
– Нет! Ты не должен меня трогать, пока я беременна, иначе прогневишь Бога и он покарает меня и тебя за этот грех!
Слова о Божьей каре насторожили рыбака, и он, ослабив объятия, удивленно спросил:
– За что ваш Бог нас покарает? Ведь никто, даже грозный Перун, не запрещает мужчинам и женщинам любиться.
В этот миг лихорадочно метавшиеся мысли Аврелии пришли в порядок и она нашла ответ, который годился и для Световида, и для нее самой:
– Я дала клятву, что не буду принадлежать ни одному мужчине, пока не рожу своего первенца. Дева Мария, Божья матерь, познала своего мужа Иосифа лишь после того, как родила Божьего сына. И я разделю с тобой ложе
