«успешной конкуренции» и «достойного места в цивилизованном (читай – в западном) мире». Это есть сознательное упрощение и редукция истории страны до вполне привычных для правящего «класса» понятий и ценностей. Такое упрощение лишает подлинного СМЫСЛА жизнь и творческие порывы множества людей из разных социальных групп, идентифицирующих личное благо с благом России в целом. Соответственно, правящим «классом» в этом же духе была перенастроена вся идеологическая подсистема общества, внедряя в нее ценности неолиберализма и осмеивая привычные образцы и понятия; создавая новую моду, в рамках которой экономический успех и размер «кошелька» выступают единственным критерием успеха и социального признания. То, что верно отражает, к примеру, ценности определенных («мелкобуржуазных») сегментов общества – незначительных в рамках страны в целом, но достаточно значимых на Северном Кавказе – было объявлено всеобщей «современной» нормой. Ярко выраженная депопуляция, сравнимая разве что с демографическим коллапсом, также одно из трагических следствий обессмысливания социальной жизни в России. С другой стороны, очевиден контраст между демографическим «взрывом» в регионе Северного Кавказа, где явление обессмысливания не получило столь ярко выраженного характера. И здесь тоже проявила себя социокультурная особенность региона, где социальная ответственность перед группой (семья, родственники, территориальная община) мобилизует человека и придает смысл его стараниям, а рыночные ценности быстро утвердили себя в качестве одних из базовых.
4. В условиях неудачных «реформ» и преобразований в России в духе «а ля Европа» лучшим методом является политика «разделяй и властвуй»; в терминологии политической науки – технология «управляемого хаоса». Собственно правящий «класс», в лице его масс-медийного и экспертного обслуживания, именно с 1990-х начал «успешно» осваивать эту методу и «пиар»-технологию. Провоцирование этнического и межконфессионального напряжения в российском обществе, медийная «возгонка» отдельных негативных явлений типа этнических (кавказских и пр.) преступных сообществ и чеченской темы стало характерной особенностью в деятельности отечественных масс-медиа. Общество пытались консолидировать, создавая образ «внутреннего врага» и главного источника социальных неурядиц в российском обществе. Процесс информационной «возгонки» проблем ислама и северокавказского (преимущественно чеченского) сепаратизма, при всех объективно значимых фактах этих явлений, преследовал одну неочевидную стратегическую цель: мягкую подстройку России под буфер и передовой рубеж «обороны» цивилизованного (т. е. западного) мира от экспансии «темного» Юга и исламистского экстремизма. Как следствие, в массовом сознании и в широких кругах национальной (русской) элиты в регионах получают распространение ложные установки: а) ориентации на интеграцию с Европой и Западом в целом как меньшее зло для России; б) дистанцирование
