весь бассейн Тихого океана, что чревато последствиями, о которых не хочется и думать.
В то время как военные и государственные деятели всего мира делали окончательный выбор, принимая или обновляя свои обязательства и, наконец, присоединяясь в последние месяцы 1941 года к тому или иному фронту противоборства, Рузвельт оставался загадкой в меняющемся балансе глобальной власти и политики. Его обращение по радио от 29 декабря минувшего года и Закон о ленд-лизе ясно показали, что президент привержен борьбе за выживание Великобритании. Но каковы его намерения помимо оказания материальной помощи старому партнеру Америки? Некоторые иностранцы полагали, что колебания Рузвельта лишь прикрывали его последовательную глобальную стратегию. Внутри страны изоляционисты подозревали, что президент, несмотря на свою безыскусственную манеру поведения, готовит большой заговор с целью ввергнуть Соединенные Штаты в войну. Даже некоторые подчиненные президента, работая на конкретных участках, полагали, что Верховный главнокомандующий, с его мозговым центром в Белом доме, вырабатывает какой-то генеральный план.
Они не знали своего шефа. В данный момент Рузвельт не мог включиться в глобальное противоборство и пока избегал окончательных решений. «…Мы не можем следовать сейчас скороспелым планам», – писал он Грю. Президент не только избегал стратегических решений, но даже не позволял своим военачальникам полностью сосредоточиться на наиболее неотложных проблемах. Когда в конце 1940 года Нокс передал в Белый дом документ с оценкой потребностей флота на несколько лет вперед, Рузвельт дал ему письменный ответ: «Милые, восхитительные офицеры действующего флота делают для вас сегодня то, что их предшественники пытались сделать для меня четверть века назад. Если бы мы с вами служили во флоте, то делали бы то же самое!» Флот просит слишком много людей, добавил он.
«Сейчас время перемен. Я не хочу давать санкцию на решения, которые будут осуществляться после 1 июля 1941 года.
К этому времени, может быть, никто из нас не останется в живых!»
Адмиралы и генералы не могли быть столь же уклончивыми. Им приходилось планировать на значительное время вперед, поскольку решения, принимавшиеся ими в данный момент (относительно строительства объектов, снабжения, оборудования, учебных центров), на несколько лет определяли характер оперативных приказов. Их доктрина включала следующее: тактические решения остаются бесполезными и самоубийственными, если не сопряжены с большой стратегией. В течение многих лет военные разрабатывали подробные планы по разгрому всех возможных врагов – включая Англию – или враждебных коалиций. Эти планы, получившие броские кодовые названия («Красный», «Оранжевый», «Голубой» и т. д.), в тактическом отношении впечатляли, но в стратегическом были почти бесполезны, поскольку существовали в политическом вакууме, который Верховный главнокомандующий не
