десятками, но тем на смену приходили новые полчища, заставляя людей постоянно ожидать нападения.
Именно Чуди были обязаны нехорошей своей славой и лес Девяти Дятлов, и болото Мертвых Опарышей, и именно встречи с Чудью братья Черепваты опасались гораздо больше, чем патрулей: ведь кривые контрабандистские тропки подвергались атакам тварей чаще широких, охраняемых солдатами дорог.
– Ты слышал?
– Вой?
– Хруст, – пугливо заметил возница первой кибитки, хотя его никто не спрашивал. – Как будто кто-то кость грызет. Человечью.
– Тьфу на тебя, дубина.
– Что?
– Заткнись!
– Слушаюсь!
– Не вой, – прошептал Одноглазый. – Дыхание тяжелое… Это леший, брат, другие здесь не водятся.
– Одного лешего мы завалим, – так же тихо ответил Безухий. – Другие есть?
– Хруст это, а не дыхание. Хруст…
– Еще вякнешь – прирежу!
Возница опустил голову.
Как тут не вякать, если тьма кругом кромешная, а посреди этой самой тьмы кто-то невидимый, но наверняка огроменный с чавканьем грызет берцовую кость какого-то бедолаги? Возможно, возницы другой кибитки, что шла пару часов назад через Девять Дятлов с запрещенным товаром, да не дошла. И теперь огроменный, стало быть, чавкает, а остальные твари слюнки пускают да облизываются, к приближающемуся каравану прислушиваясь.
– К оружию, парни, – громко распорядился Одноглазый. – К оружию, если не хотите, чтобы вас без соли оприходовали!
Отряд у братьев был небольшим, но надежным. Два десятка тертых калачей, что скакали на лошадях вокруг кибиток, истоптали и Девять Дятлов, и Мертвых Опарышей, и даже по Гибельному Днищу ходили, проверяя лживые слухи о спрятанных в нем сокровищах. Чуди бойцы не боялись, точнее, побаивались, конечно же, но от драки не отказывались.
– К оружию!
Копья наперевес, арбалеты взведены, топоры на изготовку. Но караван тем не менее продолжил движение в прежнем, неторопливом темпе, и лишних факелов, кроме тех, что освещали дорогу передовой кибитке, не появилось. Чудь тупа до неприличия, но настораживать ее не надо. Пусть ближе подойдет.
– Если леший, то завалим, – повторил Безухий.
Ответить брату Одноглазый не успел…
…Самые голодные всегда нападают первыми, а меньше всех еды – так уж заведено – достается слабакам. И потому сначала на караван набросились «рогатики», невысокие, нормальному человеку по пояс, ублюдки, некогда бывшие козлами. Или козлятами. Хилыми рожками «рогатики» не пользовались, предпочитали короткие, но широкие тесаки, которыми любили подрезать лошадям сухожилия, и в этом была их главная опасность.
– Чудь! – заорал Безухий, но вопль запоздал: никто из тертых калачей момент атаки не прозевал.
Сражаться
