поначалу он просто сидел и смотрел… А потом просто за голову схватился! В последние месяцы программа помощи зарубежным друзьям перевыполнялась не в разы… в десятки раз! В сотни раз… тащили уже не чемоданами. А КамАЗами…
– Кто бы мне посоветовал, что мне делать? – с тоской, глухо, проговорил Попцов, ухватившись за буйную голову.
– Главное, не психовать, сынку…
Попцов стремительно обернулся.
Стена за его спиной неслышно распахнулась.
Из открывшегося замаскированного дверного проёма появился безмерно уважаемый им персональный пенсионер дядя Боря, который много чего полезного Попцову о службе рассказывал, а за ним в кабинет шагнул… шагнул! шагнул!!!
– Здрастте… – сумел выдавить полковник.
– Гамарджоба, товарищ полковник… Чаем не угостишь? – весело хлопнул его по плечу человек в старомодном пенсне.
Конечно, нашёлся у полковника не только чаёк… (Секретарь, прапорщик Ольга, увидев Гостя, от испугу опрокинула себе на блузку поднос.)
Нашёлся и армянский «КС» (коньяк старый, выдержка от десяти лет, стоил ужасно дорого, что-то вроде девять рублей за бутылку), и лимончик, но… делу время!
Щёлкая, проворачивались цифровые диски сейфа – двадцать два – ноль шесть – девятнадцать – сорок один. 22 июня 1941. Значит, над Родиной снова большая беда.
Простой, пожелтевший от времени красный конверт.
Без всякой надписи.
Внутри – неровные строчки «Ундервуда»…
«Советскому Гражданину. Прошу (подчёркнуто выцветшим красным карандашом) выполнять приказы этого человека как мои собственные».
И подпись, неровно, этим же карандашом – И.Ст.»
– У-у-у… – печально завыл полковник Попцов… – Ведь только, только что получил я квартирку на Грановского… и дачку в Малаховке… и персональную «Волгу» – номер «МОС»… за что мне это всё? Весь этот геморрой! Ольга!
– Слушаю.
– Скидневича[19] ко мне позови срочно! Вот только что стал я жить по-человечески… Как вдруг… На тебе! А! Товарищ Скидневич… заходите, обождите минуточку… у меня для вас сюрпри-ииз!
«Ба-бах!»
Товарищ Берия с удивлением смотрел на кровавую лужицу, расплывавшуюся на дубовом паркете вокруг головы абсолютно серого, как стёршаяся монета, безликого чиновника:
– Это, собственно, кто был?
– Да… теперь уж никто. Из ведомства Кручины, надзирающий, вроде особиста при мне… я его специально, чтобы мне теперь соблазна сдриснуть уже не было… Ольга!
– Слушаю.
– Позови ребят, скажи, чтобы труп из моего кабинета убрали…
– Слушай, генерал, а кто это такой – Кручина?
19 августа 1991 года. Москва, улица Солянка, дом восемь. Кабинет ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА внутренней службы Попцова. Тринадцать часов одна минута…
Товарищ Берия
Фамилия изменена.
