вок на победы. Этот прием в полемике называется «с точностью до наоборот». Во множестве строк, различных шрифтах и добротной полиграфической подаче немецких заявок на победу меньше подтверждающей информации, чем в советских рукописных записках, иногда называющихся «актом», с докладом летчика о победе, времени, месте падения сбитого самолета и подтверждающих подписях свидетелей боя. Главное – насколько командование верило заявленным победам. В советских частях регулярно проводились проверки результатов боевой работы как специально сформированным институтом инструкторов, так и вышестоящим военным руководством – на дивизионном, корпусном и даже армейском уровнях, которые, как правило, приводили к жесткой ревизии заявленных побед. Хотя большинство летчиков-истребителей искренне считало, что они уничтожили в воздушных боях больше самолетов, чем было записано на их счет. Заметим, что в воздушном бою его участник видит самолет противника считаные секунды, а то и доли секунды, т. е. фактически он лишен сколько-нибудь полной, а следовательно, объективной информации о ходе боя. Летчик, как и фотокинопулемет, чаще может говорить, в лучшем случае лишь о попаданиях в неприятельскую машину.
В реактивной авиации, с увеличением дистанций боя и скоростей, а также ввиду затрудненности процессов горения на больших высотах, что ведет к повышению живучести машин, достоверность побед становится еще меньше.
Коэффициент достоверности побед летчиков союзной авиации во Второй мировой войне колеблется в пределах от 0,5 до 0,7, немецких летчиков на Восточном фронте – от 0,1 до 0,3, а на Западном фронте достигает значений противника.
В ходе корейской, вьетнамской, арабо-израильских и некоторых других войн второй половины XX века, которые велись на реактивных машинах, а следовательно, на высоких скоростях, «боевой контакт» ограничивался несколькими секундами, а то и их десятыми долями, коэффициент снижается до 0,3–0,4.
Подчеркнем, что коэффициент достоверности воздушной победы – расчетная величина, вычисленная на основе закона больших чисел и ряда статистических характеристик: общего числа участников воздушных боев, числа сбитых в боях самолетов противника и, конечно, заявленного числа побед.
В принципе он объективен интегрально, но применительно к тому или иному конкретному летчику становится субъективным, зависящим от личных качеств человека.
Проверить коэффициент достоверности для того или иного летчика в условиях Второй мировой войны крайне затруднительно прежде всего потому, что на большинство воздушных побед претендует сразу несколько, порой до десятка заявителей.
Для большинства военных конфликтов, в ходе которых происходили воздушные бои, дается таблица-список результативнейших асов с указанием их воинских званий, частей, типов используемых боевых машин, обстоятельств и даты гибели, если таковая произошла.
Следом за таблицами даются расширенные биографические справки – персоналии лучших летчиков.
Первая мировая война
8 сентября, или 26 августа по старому стилю, 1914 года, в 12 часов 5 минут пополудни тысячи людей в районе городка Жолква (в 1951–1995 гг. – город Нестеров в 30 км севернее Львова, затем опять Жолква) наблюдали, как маленький одномоторный моноплан, набирая высоту, нагнал другой самолет, биплан, гораздо более крупный. Моноплан занял позицию над бипланом в 15–20 метрах, затем сделал над преследуемой машиной круг и, резко спланировав, врезался в биплан сверху. После столкновения оба самолета перешли в беспорядочное падение и упали на землю в полутора сотнях метрах друг от друга.
Так произошел первый в мировой истории результативный воздушный бой, в ходе которого известный русский летчик-новатор, командир 11-го авиаотряда штабс-капитан Петр Николаевич Нестеров таранным ударом своего моноплана «Моран-Сольнье» уничтожил двухместный австрийский биплан типа «Альбатрос».
И русский летчик, и австрийцы, бывшие на борту «Альбатроса» (летчик и наблюдатель), погибли.
Событие это всколыхнуло всю Россию. Газеты публиковали десятки из сотен приходивших писем. Похороны Нестерова в Киеве превратились в демонстрацию народного единства в любви к национальному герою, а фактически к «становившейся на крыло» совсем еще юной авиации страны.
Вот заключительные строки из письма известного русского летчика-аса Е. Н. Крутеня: «Итак, начало боя в воздухе положено. И первым был он же, русский герой, уже носитель венца славы за первую петлю, Петр Николаевич Нестеров… Слава тебе, русский герой!.. Слава богу, что русские таковы!» Удивителен не столько чеканный торжественный стиль письма, сколько его авторство. Словно видит двадцатилетний герой открывшиеся ему возможности, словно чувствует грядущее великолепие своих побед и неизъяснимое таинство собственной смерти.
К началу Первой мировой войны в России было сформировано 39 авиаотрядов, в которых имелось около 200 аэропланов. По количественному оснащению авиацией Россия уступала только Германии, имевшей
