порочащем гордое звание советского танкиста, то есть спящим! Предлагаю за недостойное поведение повесить его на пушке.
– Клоуны, где вас черти носят? – рявкнул Петров, чувствуя, как, помимо воли, рот расплывается в улыбке.
Стрелок-радист сержант Александр Безуглый был родом из Москвы и, помимо основных своих обязанностей, гордо нес звание батальонного шута. Он мог безостановочно сыпать анекдотами, остротами, прибаутками и при этом никогда не повторялся. Высоковатый для танкиста, крепкий, спортивный, он великолепно знал радиостанцию, за что и был назначен на танк командира роты.
У Петрова была всего неделя, чтобы познакомиться с экипажем, дивизия переформировывалась в спешке. Часть машин и танкистов прибыли с пополнением, других собрали из разбитых частей. Но ему повезло: что Осокин, что Безуглый, что молчаливый волжанин Симаков оказались людьми надежными и знающими. Когда по дороге на фронт на эшелон налетели «мессеры», водитель и радист, не дожидаясь команды, сняли курсовой пулемет и азартно лупили по ходившим вдоль состава истребителям. Пока командир и башнер снимали спаренный ДТ, немцы улетели. Петров сунулся было выразить благодарность находчивому радисту и осекся – уж больно недобрым было застывшее лицо стрелка. Проводив взглядом уходившие на бреющем «мессеры», Александр сплюнул и молча полез ставить пулемет обратно. В первый месяц войны танкисты, оставшиеся без танков, нередко продолжали драться вместе с пехотой, пока не вышел приказ отправлять их в тыл для формирования новых частей. Петров сам отшагал с какой-то отступавшей дивизией две недели с ДТ на плече, пришлось повоевать пешком и Александру. Оба насмотрелись на картины разгрома и горя, но при этом не сломались, а стали теми битыми, за которых в России с давних пор было принято давать двух, а то и трех небитых.
– Товарищ старший лейтенант, к комбату опоздаете, – заметил Осокин. – Нехорошо последним являться.
– Ладно, смотрите тут, сейчас разгрузка. Готовьтесь, в общем.
Петров спрыгнул с платформы и побежал к голове состава.
– Хорошим галопом идет командир. Я бы даже сказал – карьером, – одобрительно кивнул Безуглый. – Ладно, товарищи танкисты, команду все слышали. Расчехляем нашу бандуру.
Петров все-таки успел. Комбат и комиссар стояли возле третьей платформы, на которой покоился КВ комбата. Командир батальона майор Шелепин совершенно не походил на образцового командира, каким его изображали плакаты и фильм «Трактористы». Маленький, полноватый, с круглым плоским лицом, он был похож, скорее, на доброго детского врача. Тем не менее Петров был уверен, что лучшего командира у него еще не было – майор знал и любил свое дело. Кроме того, он умел работать с людьми. При формировании батальона он лично пересмотрел характеристики своих командиров, поговорил с каждым из них, обошел все машины и побеседовал с танкистами. Уже знакомясь со своей ротой, Петров обнаружил, что в каждом из вновь сформированных экипажей есть один-два успевших повоевать танкиста. Сам Шелепин попал на фронт из 1-го Ульяновского танкового имени Ленина училища, где был преподавателем. До училища комбат служил на Дальнем Востоке
