Пусть попробует одолеть непокорный Новгород! А Ростов и Муром? Куда они денутся, будут исправно платить, как платили, и постепенно креститься. Разумные речи младших сыновей сделают свое дело не хуже твердой руки Ярослава и хитрости Блуда.
Знать бы Владимиру, как он ошибается! Ни Ростов, ни Муром не смирятся и епископов не примут. Там, где Блуд замирил людей хитростью, ни Борису, ни Глебу ничего не удастся проповедями. Но это будет позже.
А тогда в Новгород уезжал новый князь – Ярослав Владимирович из рода Рюриковичей, слишком похожий на своего деда Рогволода, чтобы быть любимым сыном князя Владимира.
Конечно, ни Борису, ни Глебу не хотелось уезжать от отца так далеко и в такие беспокойные места. Потому князь, во-первых, не торопил их с отъездом, во-вторых, собирал с сыновьями многочисленное христово воинство. С каждым по епископу и массе приданных священников и просто дружинников и холопов. А пока в Ростове сидел воевода Блуд, правил за князя и ждал приезда другого. Все налажено, можно и не торопиться. Ярослав в Новгород уезжал один.
Новгородский торг, как и всякий другой, был, считай, главным местом города. И не только потому, что Новгород богател торгом.
Здесь можно было купить все, что только способны сделать и вырастить человеческие руки. Имей деньги – и не уйдешь с торга с пустыми руками. За чем бы ни пришел человек – едой, одеждой, обувью, оружием, скобяными ли изделиями или хомутом, лошадью или персидскими порошками – все мог найти на торге, все купить.
Нужна изба? Вон они лежат готовые, уже срубленные и снова раскатанные по бревнышку, плати, и тебе соберут снова, где скажешь. Сластей детишкам привезти надумал? И этого полно на любой вкус и кошель. В житном ряду встретишь мельника, белого от муки. Там вон кисло пахнет выделанными кожами, знать, кожемяки близко. А неподалеку тянет конским навозом. Издали разносится поросячий визг – тут и объяснять не надо, что продают. Удивительное животное – поросенок: коли начнет, так может визжать с утра до вечера, не переставая.
Между рядами передвигается, ловко увиливая от чьих-то спин, локтей, животов, лоточник. Его голос перекрывает все остальные крики, приглашая отведать свежих пирогов с визигой и грибами. Пирожный дух быстро разносится вокруг, и у невысокого, но голосистого парнишки дело движется споро. Хитер он, другой покупатель до калачного ряда может и не добраться, потому как за гвоздями пришел да за новым топором, и потерпел бы без пирогов до дома-то, а вот рядом купил кто-то, запахло вкусно, и потянулась сама рука за деньгой, чтоб и тоже отведать горяченьких пирогов…
Парнишка быстро распродал свой товар, кивнул кому-то, кому не досталось: «Я мигом, щас принесу!» – и исчез в толпе. Не успели о нем позабыть, как вот они еще пироги с пылу, с жару. Теперь купили у ловкача и те, кто вовсе не собирался тратить драгоценные деньги на еду.
Также ловки и сбитенщики. Коли жара стоит да разопрел люд на солнышке, у них квас готов, откуда-то холодненький, забористый… А если студено на улице, так сбитень горячий паром исходит,
