Викентий Петрович, предупрежденный Ильей, заранее вызвал замену.
Благодарный и взволнованный деятель искусств угощал сыщика кофе в своей каморке:
– Отличный кофе. Пейте, дорогой. Вот и сухарики домашние… А где Липкин – я не знаю, и меня это мало волнует.
– Но это же ваш подчиненный.
– Никакой он не подчиненный… И я не подчиненный – мы все свободные люди… И он свободен… С сегодняшнего числа он уволен… Липкин у нас с октября по договору. Два раза он нарушал договор – хорошо; три раза – очень хорошо… Вы знаете, что на Новый год он был барашком – отличная, надо сказать, роль – так когда на него шкуру натянули и вытолкнули на сцену, он даже блеять не смог. Только гнусно гавкал… А в марте: «Гамлет». Это, вы же понимаете, – классика. Это Шекспир! Это – благоговеть надо. И роль у него удобная – тень отца Гамлета. Это не Розенкранц и тем более не Лаэрт! Тут даже шпагой махать не надо. Ходи себе в тени и вещай загробным голосом. Это даже с перепоя можно играть: и голос подходящий, потусторонний, и морды мятой под капюшоном не видно. Так, здрасьте! Липкин со стены крепостной свалился, и Гамлету вместе с Горацио пришлось его за кулисы вытаскивать – потому что он к зрителям полз… Вы, уважаемый, представляете картинку: при полном зале Гамлет тянет своего отца за ноги… Это уже не Мейерхольд. Это русский сюрреализм!
Викентий Петрович неторопливо пригубил кофе и вежливо продолжил:
– Нет-нет, Липкин уже не жилец… Я имею в виду в нашем театре. А если вы все-таки хотите его найти – вот вам адресок. Это маленькая дачка в Малаховке, вернее, часть дачи… Хозяйка – наша бывшая Офелия. Она сейчас с другом на Кипре – Ольга Маковецкая. Я думаю, что у него есть ключи от этой дачи. Он после каждого прокола по три дня там отлеживается. А Ольга была благородной покровительницей. Она и тогда, зимой, два дня его держала, пока он внятно блеять не стал… Баран беспробудный!.. Вы, если его найдете, так и скажите: мы можем простить, но в последний раз.
Илья добрался до Малаховки к восьми часам вечера.
Было еще светло. Это упростило поиски двухэтажного каменного дома с высокой красной трубой и обвалившимся балконом. А вот и боковая калитка под рябиной.
Молодец Викентий Петрович – описание соответствует. От калитки через небольшой участок тропинка вела к массивной низкой двери – отдельному боковому входу в часть дачи. Окна были наглухо задернуты шторами, но Илье показалось, что одна из штор была неестественно прижата к стеклу, как будто кто-то стоял за ней, вглядываясь в надвигающиеся сумерки.
Не представляло сложности найти дырку в низком прогнившем заборе. Через минуту Илья был уже на крыльце и три раза отчетливо стукнул кулаком в дверь:
– Откройте, Липкин. Мне надо с вами поговорить. – Через минуту он повторил стук. – Откройте. Я буду вынужден сломать замок.
Дверь открылась неожиданно. На пороге стоял очень гордый своим видом Аркадий Липкин: он был в трусах, с огромным топором или, скорее, колуном в хилых руках.
