применять другие способы борьбы.
Он должен был понять, что те, кто его предал, не остановятся ни перед чем. Но он не чувствовал этой опасности.
Однажды вечером он притормозил свою машину возле станции метро. Через минуту возвращаясь с пачкой сигарет он сначала увидел столб огня, а потом взрывной волной его впечатало в один из киосков… В машине оставалась жена Гуркина и двое детей.
Что произошло дальше Стас не совсем понял. Спрашивать Ильича после таких воспоминаний было неудобно, а сам он завершил рассказ несколькими сумбурными фразами: «Я мстил им три года… Из квартиры взял компьютер и две тысячи баксов. Хватило как раз до первых успехов… В разных городах углы снимал. Неделями на воздух не выходил… Прошлым летом я вернул свои деньги, потом разорил вчистую тех троих выродков. Мне бы остановиться, но не смог. Вошел во вкус. Я слишком много знал и умел. Начал крушить самых жирных акул… Этим летом понял, что доигрался. Обложили меня, обложили… Стаса Силаева… ну того, первого я недавно к своим делам привлек и о нем они ничего не знают… Нам бы с тобой до весны продержаться… Ты представляешь, что в кейс миллион долларов влазит, а в средний чемоданчик до десяти лимонов…»
Вот такое странное завершение истории жизни Гуркина. Стас хорошо все запомнил, но до сих пор многого не понял. Как Ильич «крушил акул»? И каких? Почему здесь на шлюзе надо дожить до весны? И при чем здесь чемодан с десятью лимонами?
– Так ты, Стас, помнишь историю моей жизни?
– Это то, что ты на рыбалке рассказал? Конечно помню… Я только до конца не понял, как и кому ты мстил.
– Я еще недомстил. Самое главное впереди… Обо мне потом. Давай-ка твоих врагов выявлять. С завтрашнего дня будешь рассказывать мне о Максиме. Все, от первого крика до нашей встречи. Все: у кого игрушку в песочнице отобрал, у кого невесту отбил, у кого контракт выгодный отнял…
Гуркин был человек слова и дела. Со следующего дня они работали лишь до обеда. Потом садились за стол и Стас говорил, говорил, говорил… Ильич умел слушать, как это делают исповедники, хорошие врачи и адвокаты. Не было никакого желания что-то скрывать или приукрашивать. Тем более, что речь шла о Максиме Жукове, о человеке, который никогда уже не появится на этой земле…
Через неделю Стас закончил жизнеописание. Тридцать два года уместились в семь вечеров. Было немножко обидно за несчастного Максима Жукова. Кроме последнего дня все в его судьбе было очень гладко. Сильно он никого не обижал. И вообще: не был, не участвовал, не привлекался… Последнее, правда, не совсем верно. Привлекался! Но всего-то на пятнадцать суток и не за дело, а по дурацкой ошибке, по странному стечению обстоятельств. И было это очень давно, одиннадцать лет назад. И было это в ту самую ночь, когда он счастливый возвращался от Кати. Конечно счастливый! Произошло то, о чем он мечтал последние месяцы. И теперь он точно знал, что и Катя об этом мечтала… Он шел по ночной Москве и думал о предстоящей свадьбе. Не витал в облаках, а думал конкретно: у кого и сколько занять денег, где
