лагере. Любил разгружаться. Дмитрий присел передохнуть.
Вскоре он обратил внимание на груду камней метрах в десяти и подумал: еще полчаса. Он поднялся, подтащил к ней тело и стал осторожно откладывать камни в сторону, пока не образовалась небольшая яма. Затем он с трудом поместил в яму остывшее тело, положил на него несколько камней и остановился. Бесполезное занятие.
Он привязал тело в нескольких местах к самому большому камню и посмотрел в последний раз на белое лицо с закрытыми глазами. Нужно спасать себя. С двумя ледорубами в руках, он стал подниматься по пути своего спуска.
Погода портилась согласно прогнозу. На гребне сильно дуло, снизу поднялась густая пелена облаков, в которой все вокруг исчезло. Но Дмитрия интересовала только небольшая скалистая гряда, у основания которой сложен небольшой тур. Там начинаются веревки. Не было никакой уверенности, что он приближается к этому месту с каждым шагом, но остановиться в нерешительности он себе не позволял.
Осознание того, что он заблудился, не сразу одержало верх. Он шел в почти абсолютной пелене, не различая ничего в полуметре вокруг себя, и совсем не испугался, когда вдруг почувствовал, что падает. Так же неожиданно он с силой ударился правым плечом обо что-то острое и твердое.
Для людей внизу настало самое трудное время. Двое из четверки остановились на ночь в промежуточном лагере. От другой связки не было никаких известий после того, как они исчезли из вида в Черной Дыре и любое упоминание о дыре перестало быть возможным. Что делать? Посылать ребят завтра наверх? Но там непогода, которая будет продолжаться еще по крайней мере три-четыре дня. А ребята уже слишком долго на высоте. Может, связка ночует в палатке штурмового лагеря? Но там есть запасная рация. Оттуда всегда хорошая связь. Все знали, что произойдет завтра. Завтра первая двойка спустится вниз в базовый лагерь. Неумолимая логика самосохранения. Но до утра можно тешить себя мыслью о том, что есть и другие варианты.
Другой вариант мог появиться, если бы по крайней мере один из первой двойки чувствовал, что не может спуститься вниз без того, чтобы не попытаться спасти своего товарища. Что он не сможет посмотреть в глаза его жене, друзьям, если не сделает этого, что у него просто нет выбора. Внизу были хорошо осведомлены о маловероятности такого оборота событий. Павел потеет дома в августовской жаре, никакое имя не вспоминалось в связи с напарником Дмитрия. Так будет легче всем. Не придется отговаривать восходителя от самоубийственного поступка. Никто не хочет потерять еще людей на этой несговорчивой горе. Они подождут внизу одну неделю, исчерпают малейшую возможность, соберутся и отправятся с хмурыми лицами домой.
Дмитрий открыл глаза. Через некоторое время он почувствовал, что ему неудобно, но продолжал лежать неподвижно, не считая работы век. Не было ощущения, что он владеет всем своим телом. Постепенно пришли боль и память. Он не имел представления о том, где находится, но не испытывал беспокойства.
Наконец
