доводят самого диктатора тогдашнего модернизма, Брюсова, до открытого некрофильства...»..
О, это уже идет критика Серебряного века. Было бы неправильно петь Серебряному веку только дифирамбы и гимны. Были у него противники среди современников и среди последующего затем советского периода истории. Отрицали Серебряный век не только пламенные большевики и их литературные клевреты, но и представители, можно сказать, оппозиционных кругов. К примеру, Наум Коржавин. В статье «Анна Ахматова и Серебряный век» Коржавин открыто говорит: «...я вообще не поклонник этой эпохи – яркой, но несколько блудной, особенно на периферии... Боязнь банальности – один из главных соблазнов и грехов «серебряного века» и его наследия».
«То, что я сейчас пишу, отнюдь не филиппика, – продолжает поэт. – Среди деятелей этого «века» было много чистейших людей. Но проповедовали они часто худое: допустимость грязи, подлости, даже убийства (если только, как оговорился Блок, оно освящено великой ненавистью). Не о сложности человеческих ситуаций тут речь, а только о безграничном праве неповторимых личностей на самовыражение и самоутверждение. А уж это само вело к необходимости такой личности быть, во всяком случае претендовать на силу чувства, при которой «все дозволено». В поэзии эти претензии проявились невероятной «поэтичностью» (разными видами внешней экспрессии) и утонченностью (форсированной тонкостью). Это значило стимулировать и форсировать в себе все эти качества и восприятия. И естественно, взыгрываться в разыгрываемые роли, а потом и писать от их имени, веря, что от своего. Как ни странно, это воспринималось как стремление к крайней (противоестественной, но противоречие это почему-то не замечалось) непосредственности. Были люди – самоубийством кончали, если выяснялось, что не выдерживают экзамена на исключительность...»
Коржавин здесь говорит о личных судьбах деятелей Серебряного века. Но личные судьбы, а главное – творчество, влияли и на судьбы народные. К чему-то подталкивали... Варлам Шаламов, трагический летописец современности, считал русских писателей-гуманистов XIX века ответственными за кровь, прилитую «под их знаменами» в XX веке. Шаламов имел в виду не только Достоевского и прочих классиков, но, очевидно, и представителей Серебряного века.
Такая точка зрения существует. Академик Александр Панченко считает, что «интеллигенция проторила дорогу революции, увлекшись марксистскими идеями». «Передовые люди России, – пишет академик, – которые могли образумить народ, сами были в жутком духовном состоянии и ничему хорошему научить народ не могли... Какую же сильную разрушительную инъекцию получил народ от этих самых своих кумиров! Что они писали о жизни? Что писали, безумцы! Послушаем «властителя дум» Брюсова:
Я действительности нашей не вижу,
Я не знаю нашего века,
Родину я ненавижу,
Я люблю идеал человека.
...Яд этот был просто разлит в воздухе. Интеллектуальная элита нации – злая и слепая – накликала беду. Как они относились к власти? Ужасно. Бальмонт так аттестовал Николая II:
Наш
