только по душе.
– А где ее сыскать? Я, княже, от девок‑то сторонюсь. Ну их! Ежели и женюсь, так только для батюшки.
– Бог поможет, и слюбитесь.
– Так‑то и я смекаю, хотя я лют, княже! Рассержусь – беда.
Князь ничего не ответил. В это время в его голове мелькнула мысль и стала созревать и крепнуть Он не выдержал наконец, сравнялся конь о конь с Сергеем и сказал ему:
– Слушай, Сергей Иванович, я слово молвлю!
Что‑то торжественное прозвучало в его голосе, и Сергей быстро обернулся к нему:
– Молви, князь!
– Скажи по сердцу, по чистой правде, люб я тебе?
– Люб, княже! И мне, и батюшке моему!
– Так будь ты мне сватом, Сережа! – дрогнувшим голосом сказал князь. Сергей понял его и даже покраснел от удовольствия.
– За кого же сватать тебя? – спросил он, уже улыбаясь.
– За сестру твою, Сережа. Увидел я ее, и нет мне покоя! Знаю, не успокоюсь и теперь, доколе ты моему счастью не поможешь.
– Что же! Девка добрая, хоть и сестра. За нее вон недавно сам воевода сватался, да мы повернули его. А твоим сватовством честь нам делаешь!
– Так по рукам? – вспыхнув от радости, сказал князь.
– По рукам!
– Стой! Поцелуемся!
Они задержали коней и, обнявшись, крепко поцеловались.
– Уж как матушка‑то моя обрадуется! Все‑то она к себе невестку ждет. Вот и будет! – мечтательно произнес князь.
Они проехали верст тридцать.
– Стой! – сказал Сергей. – Тут тебе переправа, и все берегом по Волге поедешь, а я назад! Сделаем привал!
Они слезли с коней и, стреножив, пустили их.
Дышло развязал мешок, вытащил оттуда сулею с настойкой, провизию, а потом набрал у реки сухого тростника и запалил костер…
Теплая весенняя ночь раскинулась над степью.
Опрокинутое небо горело звездами. Кругом было тихо, тихо, только кричали в высокой траве звонкие дергачи.
– Благодать! – сказал Сергей, оглядываясь и вдыхая широкой грудью ароматный воздух.
– Так бы жил, жил и жил! – мечтательно произнес князь, думая о своей любви и обещании Сергея, а судьба готовила уже им горькие чаши.
Так неведомо для нас составляется книга жизни нашей, и нередко, когда мы думаем о наступившем счастье, над головою нашей разражается смертельный удар.
Друзья расстались и поехали каждый в свою сторону, думая свои думы.
У князя все мысли были полны Наташею, и он невольно заговорил с Дышлом, думая поделиться с ним переполнявшими его сердце чувствами.
– Ну что, не сердишься теперь, что сделал крюку? – спросил он его.
– Рад даже! – ответил Дышло. – Вот люди, княже! Рубашка!
– Так доволен?
– Как еще! И ты ешь, и ты пей, и девки кругом зубы скалят. Рай! Не то что у воевод этих. Нет чтобы угостить, а еще сами сорвать норовят!
– Кто
