Кто я такой, чтобы судить дела Поднебесного?
Какое-то время Граис молчал, глядя на своего ученика. Потом он поднял кружку и стукнул ею по кружке, которую все еще сжимал в руке Фирон.
– Давай-ка выпьем, Фирон.
Они выпили, и Фирон снова наполнил кружки вином.
– Как ты жил все эти годы? – спросил Граис.
– Потихоньку, – горько усмехнувшись, ответил Фирон. – После того, как ты исчез, все твои ученики разошлись по стране, проповедуя твое учение. Но мне этот путь был заказан. Меня ведь все считали пособником твоих убийц. Я осел в Йере – здесь я по крайней мере мог не опасаться того, что кто-нибудь из твоих отчаянных последователей перережет мне глотку… Хотя тогда мне это было безразлично… Я вернулся к прежнему занятию – снова стал гончаром. Работа не особенно прибыльная, но на жизнь хватает – посуда то и дело бьется, и людям все время требуется новая. Через три года умерла моя мать, и я перевез в Халлат сестру… Теперь живем вместе… Когда твое учение подмял под себя Сирх, остальным пришлось оставить миссионерскую деятельность. Она сделалась самой опасной профессией в Йере. Теперь проповедовать здесь имеет право только преподобный Сирх!.. Кто-то ушел из Йера, кто-то вернулся в свои родные места… Амират и Глатис живут сейчас в Халлате…
– Я уже заходил к Амирату, – сказал Граис. – Какая-то женщина возле его дома меня даже на порог не пустила.
– Его жена, – кивнул Фирон. – Строгая женщина… Меня она тоже знать не желает… Так же, как сам Амират… А Минос перебрался в Мелению, поближе к Сирху. Они с ним по-прежнему большие друзья. Только один друг теперь вытирает ноги о спину другого, который с готовностью ее подставляет.
– Минос пользуется доверием Сирха?
– Не знаю, – безразлично дернул плечом Фирон. – У них довольно странные взаимоотношения. По-моему, Сирху просто нужен кто-то, с кем бы он мог хотя бы иногда быть не преподобным Сирхом, а тем, кем был прежде, – Фирон взял с блюда кусок рыбы, разломил надвое и принялся извлекать из него кости. – Мне кажется, Сирх сам прекрасно понимает, что учение, которое он теперь проповедует, имеет лишь внешнее сходство с тем, чему в свое время учил нас ты. Но он ничего не может с собой поделать, – ему нужны слава, почет и уважение. Вспомни, учитель, даже в те годы, когда мы были вместе, Сирх всегда старался вырваться вперед, обозначить свое превосходство над другими. И только ты своим авторитетом мог поставить его на место.
– У него были неплохие способности, – заметил Граис.
– Конечно, – согласился Фирон. – Но он – догматик. В его руках живое учение превращается в каменную глыбу с высеченными на ней постулатами. Это стало заметно сразу же после того, как он начал проповедовать самостоятельно.
– Но, как мне известно, в первые годы у Сирха было немало истых последователей.
– У него и сейчас в последователях весь Йер, – усмехнулся Фирон. – Вначале он воздействовал на народ силой твоего авторитета, теперь – мощью Кахимской империи.
– А сохранились
