интриги нет, Андрей. Просто есть у меня подозрение, что в очередной раз намечается масштабный раздербан бюджетных средств, на этот раз выделенных на строительство жилья для военнослужащих.
Ларин сидел на пеньке, неторопливо попивал кофе. А Дугин не спеша говорил. Кое о чем Андрей уже знал, о многом догадывался. Но кое-что прозвучало для него и впервые.
– Я думал, хоть в армии порядка побольше, – вздохнул Ларин, – а оказывается, такой же бардак, как и повсюду.
– Повсюду, где есть большие деньги, появляется и коррупция, Андрей. Закон человеческой природы такой. Вот мы сидим с тобой сейчас в леске, чисто тут, аккуратно, воздух свежий, птицы поют, неподалеку ручей журчит… Райское место. А все почему? Потому что к нему человеческая рука не притрагивалась. Все само собой получилось, выросло, зацвело, запело. Только красота эта первозданная временна. Место-то козырное – тридцать километров от Кольцевой. Не удивлюсь, если на него уже кто-то глаз положил. На каких-нибудь планах вычерчивается его застройка. Поделят лес на участки, обнесут забором – и вырастут тут особняки. Государству за землю копейки, чиновники получить свои взятки возможности не упустят. Да, что это я тут о грустном? Давай наслаждаться, пока есть возможность, – и Дугин, прикрыв глаза, стал слушать пение птиц.
Ларин сидел и сосновой палочкой разгребал на земле опавшие иголки, обдумывая услышанное от Павла Игнатьевича…
Дугин свернул с трассы и остановил машину на просторной и почти пустой стоянке перед железобетонными воротами недавно открытого Северо-восточного кладбища. Наконец-то Ларин понял, зачем на заднем сиденье лежал букет цветов, завернутый в шелестящий узорчатый целлофан. Не на свадьбу и не на день рождения направлялись.
– Приехали, – сказал Павел Игнатьевич, беря букет белых калл.
Андрей посчитал бестактным интересоваться, к кому Дугин приехал, кому предназначен букет. Раз руководитель тайной организации по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти решил взять его, Ларина, в спутники на кладбище, то в этом есть какой-то смысл.
Новые железобетонные ворота выглядели внушительно: мощная арка, увенчанная двумя скульптурами скорбящих женщин и православным позолоченным крестом. Дугин шел, торжественно держа в руках букет, и по тому, как он осматривался, было понятно, что попал на недавно открывшееся кладбище впервые. Увиденное впечатляло и Ларина. Огромное пространство, на котором могло разместиться с два десятка футбольных полей, огораживал бетонный забор. Проложенные под линейку дорожки и проезды разделяли кладбище на квадраты. Повсюду виднелись указатели с цифрами секторов. Посреди поля высилась изящная часовня для отпевания усопших. А вот могил было совсем мало – на кладбище только-только начинали хоронить. Всего лишь в одном секторе, расположенном у самых ворот, виднелись монументальные надгробия. В других же, еще до конца не занятых, торчали лакированные деревянные кресты, краснели глиняные могильные холмики, зеленели пластиковой хвоей и пестрели бумажными цветами венки.
– Нам
