я…
– Извини.
– Пошёл вон, подонок…
– Извини, Абифасдон. – Он виновато пожал огромными плечами, и бармен привычно поставил перед ним бокал грейпфрутового фреша. – Ты сам понимаешь, у нас такая работа…
– Да пошёл ты с этой работой! Почему я никогда не пытаюсь отбить у тебя праведника?!
Альберт не ответил, этот гигант вообще немногословен. На моём человеческом лице сияли ссадины, синяки и мелкие порезы, я выглядел молдавским рабочим, из любопытства сунувшим голову в бетономешалку…
– Ему решили дать последний шанс. Он спонсировал ремонт двух храмов.
– Из своего кармана, что ли? – уже куда более вяло продолжал ворчать я. – Ты сколько столетий на земле, ещё не привык к тому, что все депутаты – гады?! Это наш контингент, наше стадо… В конце концов, этим мы тоже исполняем ЕГО божественную волю!
– Не все гады…
– О да! Но это как раз тот случай, когда исключение подтверждает правило. Вот скажи мне честно, положа руку на сердце, или что там у вас ещё, ты сам понимаешь, что он – мой?
Альберт кивнул. Бармен, сочтя его кивок одобрением, тут же выставил второй стакан фреша. Мне оставалось тупо глотать водку и пристально рассматривать ползущую по столу муху. Самое подходящее интеллектуальное занятие для побитого демона…
Он прав. И я тоже прав. Но он прав больше, потому что его начальство выше, приказы не обсуждаются, Свет побеждает Тьму, и если самый закоренелый грешник в последний момент, уже умирая на кресте, за один миг сочувствия попадает в Рай, то не мне и не Альберту рассуждать о депутатской неприкосновенности…
– Он же проколется… Не перестанет грешить. Нет, я не к тому, на чьей стороне справедливость, просто… обидно…
– Понимаю.
– И кстати, что, без рукоприкладства тоже никак нельзя?! Ты бы мог просто приказать мне, и я всё равно бы ушёл. Зачем вся эта показуха с драками, разрушениями, игрой на публику…
– Абифасдон, – мой друг печально посмотрел мне в глаза, – ты сам всё знаешь. Это происходит не в первый раз. Мне очень жаль. Хочешь, позвоню твоей жене?
– Нет, пожалуй, её не стоит тревожить в таком состоянии…
– В каком?
Короче, я был слегка расстроен, чуточку выпит, поэтому рассказал ему всё. Абсолютно всё! Начиная от любвеобильного типа в многоэтажке, его советов и моих результативных действий, до того, что Азриэлла уже месяц, скорее всего, как беременна, и самое весёлое, что у нас может родиться человеческий детёныш. И назовём мы его – Маугли! Тьфу, клинит меня сегодня, причём по всем направлениям…
– У вас будет ребёнок?!! – на непередаваемо тихой ноте истерии и восторга одновременно выдал Альберт, махом заглатывая содержимое моей рюмки с водкой. Обычно они не пьют. И не потому, что «Догма» запрещает. Просто алкоголь – наше изобретение, а ангелы дьявольские штучки не особо жалуют. – Ты счастливейший
