трудом были убраны девиз и герб. Порядком износившийся элемент доспехов для своего основного предназначения, отражения ударов, уже давно не годился, проржавев насквозь, но с помощью толики магии мне удалось создать из него прекрасный заменитель зеркала, одновременно придав прихожей благородный вид и сэкономив на жутко дорогом творении стекольщиков кругленькую сумму. Небольшой полудрагоценный камешек, размещенный над створками в обрамлении медных нитей, засветился, посылая к ручкам волну магии, и двери, будто открытые невидимым дворецким, медленно и торжественно, словно крепостные ворота гордой крепости, распахнулись. На более быстрое открывание у моего артефакта банально не хватало мощности. Но об этом никто не знал.
– А почему во множественном числе? – подозрительно осведомилась девушка, оказавшаяся снаружи. – Ты ждал кого-то еще?
Тщательно уложенная прическа, свободная белая блузка, очаровательно топорщащаяся двумя симпатичными холмиками на груди, довольно короткая, обрывающаяся на добрую ладонь выше ступней, облаченных в синие щегольские сапожки, юбка, небрежно зажатый под мышкой злополучный словарь… проклятье! Мои планы на вечер и, главное, ночь явно могли встретить полное понимание и поддержку. Но этот ужин, сожри его демоны и отравись при этом… Лишь бы она не учуяла запаха с кухни. Иначе после ухода такой красотки придется с горя выпить вино самому и догнаться пивом. А последствия такого запоя станут ужасными даже для потомственного варвара, невзирая на унаследованное от предков, чтобы они в могиле смирно лежали и, главное, оттуда не вылезали, здоровье.
– Асанта, как ты могла такое подумать, – в притворном ужасе возмутился я, загоняя ярость поглубже и доставая взамен порядком запылившееся знание этикета.
– Ой, а это что? – Носик шагнувшей в башню полуэльфийки сморщился, а глаза, напротив, распахнулись. – Суп из златолиста?!
– Он, – сознался я раньше, чем успел подумать, и внутренне обмер. Неужели ЭТО хваленый эльфийский деликатес? И я его приготовил правильно?! Нет. Нет. Нет, не может быть, потому что быть не может. Это варево палачам инквизиции продавать можно: сунуть миску под нос обвиняемому – и он сам во всем признается, лишь бы его быстрее сожгли.
– Ты с ума сошел! – На лице Асанты появилось какое-то мечтательное, восхищенное выражение. – Это для меня? Для меня ведь, да?
Полуэльфийка напоминала не взрослую темную волшебницу, проще говоря, ведьму, между прочим, уже не первый год ищущую для стражи преступников по оброненным ими на месте их деяний вещам, а потому навидавшуюся всякого, а юную девочку, нежданно-негаданно попавшую на королевский бал. Тьфу-тьфу, не сглазить бы, а то еще заявится венценосный призрак и спугнет. Надо все-таки найти его труп и снести – не некромантам, так священникам, – надо. Да все руки не дойдут через полстраны в проклятый город тащиться.
– Ну… –
