Я решил, что буду и на тебя смотреть как на страдальца. Я заставил себя поверить, что наконец-то пелена спала с твоих давно ослепших глаз. Я часто с болью представлял себе, в каком ужасе ты смотришь на страшное дело рук своих. Бывало, что даже в эти мрачные дни, самые мрачные дни моей жизни, мне от всей души хотелось утешить тебя. Вот до чего я был уверен, что ты наконец понял свою вину…»
Но Бози ничего не понял, и Оскар Уайльд никак не хотел этого замечать. Больше всего он страшился крушения мифа их любви. Однако Бози был на свободе и продолжал пользоваться всеми благами жизни, а Уайльд был их начисто лишен. Условия содержания в тюрьме были ужасными. Эстет и денди был одет в грязную и рваную одежду, в лохмотья, которые отнюдь не выглядели живописными. Прибавьте к этому плохое и скудное питание. Отвратительные запахи… Но еще горше были моральные муки.
В «Балладе Редингской тюрьмы» Оскар Уайльд писал:
…Но вот настиг решетки свет.
По стенам их гоня,
Вцепились прутья в потолок
Над койкой у меня:
Опять зажег жестокий бог
Над миром пламя дня…
И в сердце каждого из нас
Надежда умерла…
И оставалось только ждать,
Что знак нам будет дан,
Мы смолкли, словно берега,
Одетые в туман,
Но в каждом сердце глухо бил
Безумец барабан…
Примечательно, что бывший эгоцентрик не пишет о своих индивидуальных страданиях, не выпячивает свое «я», а все растворяет в слове «мы».
Тюремная исповедь озаглавлена словами католической молитвы «De profundis Clamavi» («Из бездны взываю…» – лат.). Уайльд не оправдывал себя, с горечью констатировал, что «гениальности часто сопутствуют страшные извращения страстей и желаний». Эволюция во взглядах: раньше «наслаждения», теперь – «извращения».
В тюрьме Уайльд начал терять слух и зрение. Он пережил минуты страшного отчаяния: «Ужас смерти, который я здесь испытываю, меркнет перед ужасом жизни». За несколько месяцев до того, как покинуть Редингскую тюрьму, он писал Роберту Россу: «Даже если я выберусь из этой отвратительной ямы, меня ждет жизнь парии – жизнь в бесчестье, нужде и всеобщем презрении».
Оскар Уайльд вышел на свободу больным, сломленным и опустошенным человеком. Он понимал, что в Англии ему нет места, и начинается трехгодичное скитание по Европе. Отверженный попытался найти пристанище на Капри, куда сбежал после скандала молодой лорд Альфред. Он искал участия и тепла, но Бози в основном интересовали лишь деньги. Еще в тюрьме Уайльд получил от него письмо, в котором были такие слова: «Когда вы не на пьедестале, вы никому не интересны…» Ну, а вышедший из тюрьмы Уайльд был еще дальше от пьедестала.
Жена оставила Уайльду деньги, но при условии, что он не будет докучать ни ей, ни двум их детям – сыновьям Сирилу и Вивиану. Но «откупные» кончились, опять же Бози помог их быстро промотать. Закончила жизненный
