Эмма Камерон, весьма эксцентричная девушка, сидевшая неподалеку от Сары. Насколько я мог слышать, она уже давно обсуждала с соседями свои проблемы, но в какой-то момент за столом воцарилась тишина, и она внезапно оказалась в фокусе всеобщего внимания. Последовала полусерьезная-полуироническая дискуссия о сложных отношениях мисс Камерон с матерью, в которых недавно наступил новый кризис из-за помолвки Эммы с неким французом.
Все наперебой давали Эмме советы. Человек по имени Хегли, например, заявил, что для всех матерей – «и теток, естественно, тоже» – следовало бы построить в зоопарке рядом с серпентарием один огромный вольер. Другие, основываясь на собственном опыте, давали более полезные рекомендации, и Эмма Камерон, наслаждаясь всеобщим вниманием, продолжала развивать тему, театрально расцвечивая анекдотами рассказ о совершенно невозможном характере своей родительницы.
Так продолжалось минут пятнадцать, и тут я увидел, как Сара встала, прошептала что-то на ухо хозяину и вышла из зала. Дамская комната находилась в нижнем вестибюле ресторана, и остальные – те, кто вообще заметил ее уход, – не сомневались, что она отправилась туда. Но когда она выходила, мне бросилось в глаза нечто необычное в выражении ее лица. Именно поэтому я и последовал за ней через несколько минут.
Я увидел ее у выхода. Она стояла и смотрела в окно на Риджент-стрит. Сара не обращала внимания на меня до тех пор, пока я не подошел, тронул ее за руку и спросил:
– Все в порядке?
Она вздрогнула, и я увидел на ее глазах слезы, которые она постаралась скрыть, улыбнувшись.
– Да, все в порядке. Просто мне стало немного душно. Теперь все хорошо. – Она засмеялась и снова стала разглядывать улицу. – Мне очень неловко, должно быть, мой уход показался невежливым. Наверное, следует вернуться.
– Не вижу в этом никакой необходимости, если вам этого не хочется.
Она внимательно посмотрела на меня и спросила:
– Они продолжают обсуждать ту же тему?
– Когда я уходил, продолжали, – ответил я и добавил: – Думаю, мы с вами в дискуссию о неприятностях, которые доставляют матери, не можем внести своей лепты.
Внезапно расхохотавшись, она смахнула слезы, больше не пытаясь скрыть их от меня, и подтвердила:
– Да уж, полагаю, здесь мы некомпетентны. – Потом снова улыбнулась и сказала: – Какая я глупая. В конце концов, они ведь всего лишь веселятся.
– Вы ждете машину? – спросил я, поскольку Сара продолжала внимательно всматриваться в поток автомобилей.
– Что? Нет-нет, просто жду, не появится ли омнибус. Видите, вон там, на другой стороне улицы, остановка. Мы с мамой, бывало, много ездили на омнибусах. Просто ради удовольствия. Я говорю о том времени, когда была девочкой. Если не удавалось занять передние места вверху, мы выходили и ждали следующего. Иногда мы часами катались по Лондону, глядя по сторонам, разговаривая,
