от дочери, на всякий случай схватилась за сердце.
– Новый начальник, – потрясла головой Неля, – паразит!
– А как ты оказалась с паразитом, то есть с начальником, в одной маршрутке?! – недоумевала мама.
И Неле пришлось ей все рассказать. Раз уж потянула за нитку, так придется распутывать весь клубок. В принципе, скрывать от матери козни Князева Неля не собиралась, наоборот, она хотела получить необходимую поддержку и от родного человека, и от ее приятельницы. И в ярких красках с мельчайшими подробностями она пересказала ужас прошедшего трудового дня.
– … Ворвался в кабинет, представляешь?! Волосы дыбом, глаза горят, представляешь?! Обозвал меня стриптизершей и сказал, что я должна вертеть перед ним и передом, и задом…
– Негодяй! – Елена Владимировна встала с кресла и принялась нервно расхаживать по комнате. – Кто бы мог подумать?! Бедная Ирина Александровна!
– Это я бедная, мама, я, – пыталась достучаться до материнского сердца Неля. – Так и сказал мне: «Корпоративная стриптизерша»!
– Не может быть, – прошептала Елена Владимировна и остановилась. – Ты уверена в том, что это был Кирилл?! Ах да. Вы же встретились с ним еще в маршрутке.
И Елена Владимировна кинулась к телефону. Неля криво усмехнулась: что делать, ей не приходится выбирать методы воздействия на бесчувственного начальника. Сам виноват. Лично она ждала повышения, а не обвинений в легкомысленном поведении. Неля представила, каким побитым тот явится перед ней на следующее утро, будет рассыпаться в извинениях, мямлить опровержение собственным словам, просить Нелю не обижаться. А она встанет, как неприступная скала, посредине кабинета и уставится на него немигающим взглядом… Почему немигающим? Для большего эффекта. Неля попробовала отрепетировать взгляд перед зеркалом. Получалось очень эффектно, но надолго ее не хватало. Ничего, она посмотрит на него несколько секунд, и этого будет вполне достаточно, чтобы уничтожить сопротивление этого типа.
Неля прислушалась к тому, что говорила ее мама Ирине Александровне.
– … терроризирует девочку, требует от нее невозможного, – жаловалась Елена Владимировна.
«Отлично. – Неля довольно потерла руки. – Достанется же вам, Кирилл Андреевич, от мамочки!»
Елена Владимировна вернулась к дочери окрыленной.
– Ирочка говорит, – сообщила она Неле, – что Кирюша всегда так ведет себя с девочками, которые ему нравятся. Еще с детского садика, со школьной парты, когда он таскал симпатичных девочек за косички.
– Какой детский сад, мама? – опешила Неля. – Я не хочу, чтобы он таскал меня за косички!
– Знаю, милая, – согласилась Елена Владимировна, – знаю, что ты хочешь не этого, а замуж. Но ничего не поделаешь, дорогая. Мужчины так устроены: сначала оттаскают за косы, а потом признаются в любви.
– Еще вспомни: если бьет – значит, любит, – фыркнула Неля.
– А он тебя уже бил?! – замерла
