style="font-size:15px;"> И, кстати говоря, помимо всего прочего, солдаты и офицеры батальона «Танненберг» слыли большими специалистами по контрпартизанской борьбе.
Одно утешение – батальон «Танненберг» был именно «батальон», то есть Battalion, а не Abteilung.[2]
А ещё, само собой, у нас открыли вербовочный пункт. Тоже старая как сама идея империй истина – новых солдат следует искать в том числе и там, где теряешь старых.
Вербовщики по первости устроились отдельно от штаба, в уютном особнячке. Особнячок этот вначале регулярно забрасывали презервативами с краской – здоровенный штурмовик в бронежилете и с «манлихером» поперёк широченной груди только ухмылялся, ловко уворачиваясь от летящих в него разноцветных снарядов. Выкрики толпы, похоже, нимало его не трогали.
Потом нашим надоело кидаться. У всех мало-помалу нашлись другие дела – Империи тоже требовалось пить-есть, желательно повкуснее, и цены на нашу рыбу, крабов, осьминогов, кальмаров и ползунов медленно, но верно поползли вверх. Империя платила исправно.
А вербовочный пункт продолжал тихо-смирно себе существовать, никому, собственно говоря, не мешая. Империя не вводила всеобщей воинской повинности, ей – удивительное дело – якобы хватало добровольцев. Разумеется, с других планет.
Потом имперцы выстроили этот штаб, куда переехали и вербовщики. А ещё потом настал день, когда к этим дубовым с бронзой дверям подошёл и я.
В тот день…
…Внутренние стеклянные створки разъехались, пропуская меня за КПП. Давным-давно уже не стоит здесь на посту штурмовик. Пост упразднили за ненадобностью. Никто больше ничего не швырял в окна. Всем надоело. Любая забава приедается…
Имперцы ввели круглосуточные патрули. Правда, патрули эти, насколько я мог понять, в основном занимались проверкой увольнительных у имперских солдат, чем как-то следили за нами, новокрымчанами.
Внутри было пусто и прохладно. Как и положено, красовался на стене Орел-с-Венком-и-Солнцем; а между окон, над чистыми столами – нет, никаких кричащих плакатов, никаких «взвейтесь!» да «развейтесь!» – только голографии: военная техника, танки, корабли, штурмовики, бомбардировщики. Не на параде, отнюдь. В бою. Некоторые так и вовсе даже подбитые.
…Танки, завалившиеся в кюветы, расплескавшие вокруг себя землю штурмовики… правда, их неизбежно окружала (и в гораздо большем числе) сожжённая техника врага.
Один снимок так и назывался: «Погибаю, но не сдаюсь!» Подпись, словно нарочно, сделана была на русском, а не на общеимперском, в основе которого, как известно, лежали английский и немецкий языки.
Тяжёлый «PzKw-VII» застыл, высоко задрав хобот пушки. В броневых плитах я насчитал двенадцать сквозных пробоин, машину расстреливали чуть ли не в упор, когда не осталось даже и следа от силового щита и активной брони. Гусеницы исчезли, сметённые взрывами, опорные катки сорвало с осей и разбросало по сторонам, борта покрыты жирной
