ворота наглухо захлопнулись за боссом, громилы в «форде» развернулись и двинули прочь – на сегодняшний день их работа закончилась.
Сайминс вбухал значительную часть прибыли от торговли наркотиками в этот дом и сложную систему сигнализации. Кроме водителя и прислуги здесь постоянно проживал садовник, выполнявший и обязанности телохранителя.
Сайминс наслаждался двойным бренди перед разожженным камином, пока Диана, обнаженная по пояс, растирала ему плечи и шею. Уставившись на пламя, Сайминс снова ощутил прилив адреналина, вспоминая выпученные глаза Джейсона. Сверло медленно проходило через кожу и кость, и конечности несчастного, хотя и прибитые гвоздями к двери, дергались в судорожном ритме. От сверла, вошедшего в соприкосновение с твердой костью коленной чашечки и нагревшегося внутри раны, исходил странный запах. Да, он, Сайминс, правильно поступил, наказав Джейсона. Даже если тот и не виновен в предательстве, полезно продемонстрировать другим, что с Патриком Сайминсом шутки плохи. Слух о том, что Джейсону просверлили колени, непременно разойдется по городу и только упрочит репутацию Сайминса как человека жесткого. Наркоторговец ощущал приятную усталость.
Когда он собрался уходить, Диана легонько провела рукой ему по паху.
– Только не сегодня, Жозефина[6],– рассмеялся Сайминс. – Я жутко устал, любимая.
Его философия относительно Дианы и постели была простой: секс, только когда ему самому очень хочется, в противном случае это бессмысленно.
Сайминс не держал в доме оружия под рукой. Он полностью доверял сигнализации и персоналу и чувствовал себя в абсолютной безопасности. В тех комнатах, где он часто бывал, имелись «тревожные» кнопки, но Сайминс предпочитал вообще отбрасывать бдительность и полностью расслабляться. В этот вечер он понежился в джакузи, а затем, как обычно, взял с собой в постель «Файненшл таймс», поскольку предпочитал распоряжаться своим внушительным пакетом акций без консультантов.
Халлет и Мейсон бесшумно выскользнули из-за тяжелых парчовых штор и прошли по мягкому ковру. Присутствие незваных гостей Сайминс обнаружил слишком поздно – острие перочинного ножа вдавилось ему в кадык. Первой мыслью было нажать «тревожную» кнопку над кроватью. Халлет предугадал его движение.
– Обе системы в спальне отключены, так что забудь о своих громилах. Малейшее движение головой, и тебе срочно придется делать такую эктомию перстнещитовидной мышцы, какой не делали со времен войны в Корее.
Сдернув с постели одеяло, Мейсон стянул Сайминсу запястья за спиной пластиковыми наручниками, затем связал ему ноги. Лишь после этого Даррел убрал нож. Оба «местных» очень сожалели о том, что Спайк категорически требовал ни в коем случае не носить огнестрельное оружие на территории Великобритании.
Под потолком качалась помпезная люстра с хрустальными подвесками. Мейсон подергал
Шутливая фраза, приписываемая Наполеону Бонапарту.
