постепенно исчезавшие подо льдом на довольно значительном расстоянии от берега. Дальше неверный лед рвался и из-под него выплескивалась черная, тяжелая вода. Пурга усиливалась. Отсвечивающее в сером небе гало затянула снежная пелена, лошади недовольно храпели и переминались с ноги на ногу, колкий ветер пробирался под меховую шубу и осыпал ледяной пылью уши и нос. Когда мы вернулись в замок, нас никто не встречал, и Лидия отперла дверь в воротах своим ключом.
Спустя один звонок мы встретились в комнате на первом этаже, Лидия стала просматривать какую-то книгу, я подогрел на огне вино. Ее предложение собрать в городском особняке окрестную молодежь, практически мне незнакомую, несколько обескуражило меня. Я планировал увезти жену в свой заброшенный замок, придать ему, так сказать, обитаемый вид, несколько утраченный за те годы, что прошли после смерти отца. Последние пять-шесть месяцев наш старый управляющий регулярно присылал мне отчеты о своей финансово-хозяйственной деятельности, жаловался на скрытый рост налогов и мягко журил меня за расточительность. Осенью я приезжал с новыми друзьями в свое родовое гнездо, чтобы поохотиться на кабанов и основательно разорить кладовые.
Погода в назначенный день не благоприятствовала поездкам. С моря дул сильный, морозный ветер, поэтому гостей собралось немного, около двух десятков – в основном прожигавшие в зимней столице жизнь бедные, но блестящие аристократы и пара примазавшихся к ним дельцов-меценатов от искусства. Некоторых из них я встречал раньше на чужих приемах и был слегка удивлен их знакомством с Лидией.
Так получилось, что я был отвлечен от общей компании каким-то баронетом, молодым человеком причудливой наружности, широколицым, с выступающими вперед резцами, и даже слегка косоватым. Кажется, его звали Людвиг Кашон. В другое время древняя фамилия баронета довела бы меня до колик, тогда же я с трудом запомнил ее, ловя взглядом возбужденно-веселую Лидию. По-моему, баронет тоже следил за моей женой с каким-то мрачноватым видом, одновременно ухитряясь смеяться и что-то выспрашивать. Время от времени жутковатое лицо баронета искажалось, он припадал к бокалу с вином, и сквозь стекло мелькало выражение, напоминавшее жестокую зависть и в то же время какое-то безумное злорадство. В золотом зубе баронета отражалось пламя тысячи свечей, бушевавших под потолком гостиной. Наконец я было отделался от него, сплавив какой-то девице, и устремился к группе гостей, окружавших Лидию. Еще издали я заметил, что Лидия едва не падает, опираясь на спинку кресла, и выглядит бледнее обычного. Напротив нее в неожиданно наступившей тишине пьяно и хрипло хохотал граф Плотояди. Взгляды десятка гостей обратились в мою сторону, я подошел к жене и взял ее под руку, и голос мой прозвучал неестественно спокойно:
– Давайте посмеемся вместе.
9. Следы
Левую ступню обожгло с внешней стороны, я вздрогнул и увидел перед собой Гешу, разли
