иссар. – Пресс – папье захотели?
– Шеф, это я! – раздался из‑за двери полузадушенный голос инспектора Пункса. – Помогите, шеф, он меня сожрет!
И в приоткрывшуюся дверь просунулась взлохмаченная голова инспектора, почему‑то находившаяся не выше метра от пола.
– Ты что, опять напился? – поинтересовался Фухе, еще окончательно не решив, стоит ли пускать в ход пресс – папье. – Кто это тебя сожрет? И вообще, как стоишь перед начальством?!
– Он меня держит, – жалобно сообщил Пункс.
– Кто?! – Фухе начал понемногу выходить из себя.
– Ну этот… полосатый! Схватил за мундир – и держит! Сейчас сожрет…
– Кто – полосатый? Зэк, что ли? Этот, как его… комбинал из тюрьмы сбежал? Так тот бы тебя не держал – сразу б сожрал!
– Каннибал, – робко поправил шефа Пункс. – Только это не он! Тут этот, как его… лев!
В следующий миг Пункс с визгом шмякнулся на пол, расквасив нос – чем немало позабавил комиссара. «Пусть живет, – великодушно решил Фухе, – хватит с него и разбитого носа.»
– А за» льва» ты еще ответишь! – послышался из‑за двери чей‑то рык, после чего в проеме объявилась усатая тигриная морда.
– Пррростите, я имею честь лицезррреть знаменитого комиссаррра поголовной полиции Ферррдинанда Фухе? – вежливо и даже с некоторой робостью осведомился тигр.
Надо сказать, что с Фухе случалось и не такое (хотя именно ТАКОГО с ним как раз не случалось!) – поэтому комиссар воспринял сие явление достаточно спокойно.
– Да, это я, – с достоинством подтвердил он. – А ты, Пункс, всегда был не силен зверологии! Это не лев, а тигр – я в этом… зверопарке видел. И даже название на клетке прочитал! – не преминул похвастаться комиссар своей грамотностью.
– Зоологии… – жалобно хлюпнул Пункс с пола разбитым носом, но Фухе пропустил поправку мимо ушей.
– Пожалуйста, не напоминайте о клетке! – умоляющим тоном попросил тигр. – Вы ррразрррешите мне войти?
– Заходи, – милостиво разрешил Фухе, явно подкупленный вежливостью полосатого посетителя.
Тигр не замедлил воспользоваться приглашением, по дороге мстительно вытерев все четыре лапы о стонавшего на полу Пункса.
– Это тебе за» льва» – терррпеть их ненавижу! – процедил он сквозь клыки. – В следующий ррраз ррруку откушу! Или ногу…
– Но – но, тут тебе не зверопарк! – осадил зарвавшегося посетителя Фухе. – Ты мне Пункса не обижай – шкуру спущу! И на стену повешу… – комиссар погрозил тигру своим знаменитым пресс – папье.
Похоже, тигр уже был наслышан о страшном оружии комиссара, и в ответ счел за благо промолчать. Неблагодарный Пункс тем временем поспешил ретироваться, оставив на полу кровавую лужицу.
– Ну, и чего тебе? – с некоторым интересом осведомился Фухе, извлекая из пачки сигарету. – Курить будешь?
– Спасибо, не курррю, – как можно почтительнее прорычал тигр. – А к вам, комиссаррр, я по делу. Только вы можете нам помочь…
– Ну это понятно, что только я, – самодовольно усмехнулся Фухе, выпуская изо рта квадратное кольцо дыма. – Пиво будешь?
– Спасибо, не откажусь. А то что‑то в горррле перрресохло.
– И у меня тоже, – удовлетворенно кивнул комиссар, вытаскивая из‑под стола канистру; после чего извлек из сейфа две пивные кружки. Тигр улегся прямо на пол и стал довольно ловко лакать из кружки, придерживая ее передними лапами.
– Не слишком холодное – но ничего, сойдет, – отметил посетитель, довольно быстро вылакав свою порцию.
– Ты гляди, он еще и перебирает! – изумился комиссар. – Ладно, говори, зачем пришел, а то я человек занятой… Постой – постой, – вдруг осенило Фухе, – да ведь тигры не разговаривают!
– Заговоррришь тут, когда две недели жрррать не дают! – мрачно буркнул тигр. Было ясно, что данная тема ему неприятна; однако Фухе это обстоятельство мало волновало.
– Так тебе что же, специально жрать не давали, чтоб заговорил? – сей новый метод изрядно заинтересовал комиссара.
– Ну да. Чуть с голоду не сдох! Так что волей – неволей научился…
– Занятно, занятно, – пробормотал Фухе себе под нос, – надо будет на подследственных опробовать. А то я все больше пресс – папье. А после него они почему‑то больше не разговаривают… Наверное, потому, что покойники. Вот недавно, допрашивал я этого бандюгу Леонарда… Кстати, а тебя как зовут? – очнулся вдруг от раздумий комиссар – ибо долго думать было не в его привычках.
– Вообще‑то в Индии пррринцесса называла меня Рррамсатьюмасадом, но мне
