Материю благословенного Сына, Которому народы воззовут: Благословен Грядый во имя Господне (Мф. 21, 9), и о Котором Пророк возвещал: Благословенно имя славы Его во век и в век века, и исполнится славы Его вся земля (Пс. 71, 19)»[90].
При виде небожителя, благовестившего Пресвятой Деве необычайную радость, Она пришла в смущение. «Отчего так? – спрашивает учитель Церкви, – оттого ли, что не узнала Она небесного вестника? Но если вид незнакомого, внезапно пришедшего, привел Ее в смятение, то должны были тотчас успокоить Ее кроткие и благочестивые слова его. Или Ее потрясло явление вышнего духовного существа, неудобно переносимое немощным и бренным естеством человеческим? Но Ее чистота, беспримерная между рожденными от Адама, соделовала Ее беспримерно способною к небесным общениям, и предание сказует, что не первым уже для Нее опытом таковых общений было явление Гавриила. Отчего же сия, хотя юная, но уже опытная собеседница Божества смутилась при виде Ангела?»[91] Разрешая эти недоумения, тот же учитель Церкви говорит: «До сих пор ни один и особенно ни одна из земнородных не слыхали с небес подобного приветствия, – и потому, когда Мария слышит, что неожиданный посетитель приветствует Ее не только миром, но и радостию, приписывает Ей благодать не как дар, но как Ее неотъемлемое достояние, возвещает Ей благословение, преимущественное пред всеми женами в мире, – тихая душа Ее от сильных слов духа, как тихая вода от сильного дыхания ветра, по необходимости приходит в движение – смутися о словеси его. Нет в сем смущении ничего нечистого, но нет в минуту смущения той душевной тишины, которая ему предшествовала. Когда ветер, ударяя в поверхность воды, частью поднимает ее от места ее покоя, тогда и чистая вода трепещет и кажется возмущенною: так душа Марии, хвалебным словом Ангела не только подъемлемая из самоуничижения, в котором она обыкла покоиться, но и возносимая превыше всего сотворенного, трепетала чистым страхом, и Ее постоянное стремление во глубину смирения, сделавшееся ощутительным оттого, что Ее превозносили, обнаружилось в виде смущения»[92].
Смущенная Дева не спешила отвечать Ангелу, но в молчании помышляше, каково будет целование сие. «Неужели Я одна из женщин дам природе новые законы? Кто принес такую весть и откуда он пришел? Почитать ли вещающего человеком? – но он представляется бестелесным. Ангелом ли его назвать? – но он говорит, как человек. Я не понимаю того, что вижу, недоумеваю о том, что слышу»[93]. Смущение не препятствовало Ей безмолвно размышлять о слышанном, не лишило Ее присутствия духа и не вывело из свойственного Ей состояния сосредоточенности ума, а все это означало, что Она «любила иметь познание о предметах не поверхностное, а твердое и основательное»[94]. «Стараясь успокоить смущенный дух Свой, Она не произносила слов, но только одним взором показывая некоторое недоумение, вместо голоса обнаружила состояние Своей души выражением внешнего Своего вида»[95]…
Но
Свт. Андрей Критский. Слово на Благовещение Пресвятой Богородицы.
Свт. Филарет Московский. Слово в день Благовещения Пресвятой Богородицы (1825 г.).
Свт. Филарет Московский. Слово в день Благовещения Пресвятой Богородицы (1827 г.).
Свт. Андрей Критский. Слово на Благовещение Пресвятой Богородицы.
Там же.
Свт. Андрей Критский. Слово на Благовещение Пресвятой Богородицы.
