определимся – кто здесь кто. Ага, народу за столиками немного. Вот под пальмой двое среднего возраста мужчин и дама. Мужчины в строгих костюмах, но один одет как на поминки, а другой, напротив, шикарно небрежен, в костюме присутствует, словно в нем родился. Ясно – деловые переговоры с иностранным партнером. Вон тип в шортах и с дамой в короткой юбке – из нуворишей. Ага, и сексменьшинства наличествуют – под звуки оркестриона медленно качаются в обнимку две девицы мужиковатого вида.
Вот и все. Впрочем, в углу, под гремящими динамиками наблюдается компания. Три дамы околобальзаковских лет и при них молодой человек. Кем он состоит при них – непонятно. Дамы оживлены и веселы, а мужчинка, напротив, никакой – ну, ясно, за рулем, или печень больная.
Но вернемся к теме ночного путешествия. Только Сеня сделал заказ, комконовец как бы невзначай говорит официанту:
– Будьте добры, пригласите Савелия Карповича.
Официант сделал значительное лицо и с тем отчалил.
Как выяснилось, Савелий Карпович и был тем заявленным конспиративным администратором; плешивый и поношенный как драповое пальто, каковое ежедневно таскают между домом и присутственным местом, время от времени сдавая в химчистку. Судя по наведенному лоску, последняя химчистка сработала по евростандарту – безлико, но до блеска.
Они пошептались. И конспиративный Савелий Карпович обратился к нам с Сеней с просьбой:
– Пройдемте, господа, пожалуйста со мной.
Сеня – я видел, – хотел категорически отрезать, но великодушно сделал вид, что не расслышал.
Разъяснять пришлось комконовцу:
– Господа писатели. Мы вас хотим пригласить в отдельный кабинет. Там имеется все необходимое оборудование, и никто нам не помешает.
– Ага, кровь из нас сосать… – ухмыльнуся Сеня и изобразил на лице скуку.
– Понимаете, иначе нам придется вынести прибор сюда в зал…
Я вопросительно глянул на Сеню, я уже поддался на их уговоры. Но Сеня невозмутимо разглядывал танцующую пару.
Комконовцы снова пошептались и куда-то пошли.
Очень кстати явились заказанные блюда: испанский морской салат, печеные мидии во французском соусе, лягушачьи лапки, мясное ассорти, овощи по-гречески; и конечно фирменные синенькие в чесночном соусе, и зажаренные в сухариках фаршированные перцы; разумеется, водочка – большой графин. Я бы, признаться, и соляночки заказал, но не я плачУ.
И тут появился Эдик. Эдик-авантюрист. Великолепный типаж, мощный, и вполне авантюрный. Эдакий русский еврей, метр восемьдесят пять росту, косая сажень в плечах, кулаки как гири. Разговаривает громко и яростно.
– Здорово, братья-писатели! – заорал он, поднявшись по лестнице. – А я вас еще в баре запеленговал, внизу. Какими ветрами в здешних широтах?
– Космический ветер принес, – загадочно ухмыльнулся писатель Татарчук и, вспомнив о своем новорусском имидже, добавил: – В натуре.
Эдик-авантюрист шумно оседлал стул Игоря Мстиславовича, пододвинул к себе тарелку
