де Ламонтань это был всего лишь набор гнутых железок, но знающий человек непременно бы цокнул языком и уважительно покачал головой. Отмычки у Даниэля были прекрасные. Он сам их сделал, потратив на это много времени, и мог положиться на них, как на свои собственные пальцы. Возня с замком заняла около минуты; запирался он, по всей видимости, грубым ключом, и главная сложность состояла в том, чтобы зацепить собачку и повернуть ее, не сломав, так как поворачивалась она туго. Наконец замок щелкнул, и часть решетки отошла в сторону. Даниэль шагнул в камеру.
Крыса все так же сидела у миски, обнюхивала остатки еды. Что делают люди, крысу совершенно не интересовало.
– Леди Александра, – сказал Даниэль, обращаясь к ней так, чтобы она чувствовала себя в безопасности (это была пока неправда, но женщину следовало обмануть), – вы можете идти? У вас есть обувь?
– Мои туфли вполне годятся, их не отобрали, – прошептала она, – и я могу идти. Я ходила по комнате каждый день. Много.
Только благородная, воспитанная жена рыцаря способна назвать вонючую темницу комнатой.
– Хорошо, – сказал Даниэль, склоняясь к женщине, – тогда я расскажу вам, как мы сейчас поступим. Нас ждет мой напарник. Он выведет. Вы должны слушаться нас обоих беспрекословно. От этого зависит ваша жизнь, понимаете?
Леди Александра снова криво улыбнулась.
– Конечно, сэр Даниэль. И я буду молчать.
– Вы можете звать меня просто Даниэль. И вы должны позволить мне касаться вас. Возможно, придется вас нести.
– Вы вольны делать все, что угодно.
– Не все, – вздохнул он и взял ее под руку.
Женщина была невысокая, ниже его на голову, и, хотя двигалась немного неуклюже и слегка переваливаясь, как утка, шла довольно быстро. Это понравилось Даниэлю. Если путь, который знает Фарис, пригоден, шансы уйти все-таки есть.
Друг ждал, держа факел, и поклонился возникшим из темноты двум теням.
– Госпожа, следуйте за мною.
Леди Александра кивнула. Невозможно было разобрать, какое у нее выражение лица – грязь очень мешала, – но Даниэль чувствовал ее сосредоточенность. У нее была горячая рука и маленькие цепкие пальцы, державшиеся за его рукав. Если такая женщина сохранила разум за десять месяцев плена, можно понять, отчего граф де Ламонтань, владелец фьефа близ Иерусалима, так хочет вернуть ее.
Наверное, он действительно от нее без ума.
«Моя жена привыкла, что ее называют леди Александра, – сказал он Даниэлю, когда они встретились, чтобы обговорить условия. – Она родом из Англии, хотя происходит из франкской семьи, пришедшей на остров следом за Вильгельмом Завоевателем. Обращайтесь с нею почтительно, она утонченная дама».
Даниэль тогда покивал, пообещал, что, конечно же, будет почтителен, хотя про себя отметил: он станет обращаться с англичанкой так, как потребуется для ее спасения. Однако граф оказался прав: с такой женщиной невозможно держать себя грубо, и Даниэль собрал все остатки учтивости, о которых помнил еще.
В свободе пустыни и гор учтивость не нужна.
