как раз «доктор» и нарушил этот выверенно-механичный ритм.
– Ну-с вот, почти готово, – выдохнул он, кладя на стол продолговатую трубку с коротким шнуром на конце. – Можно сказать, почти готово. Причем заметьте, Николай, сегодня, – выдернув из кармашка часы, «доктор» щелкнул крышкой, – всего за каких-то четверть часа управились. Рекорд-с.
– С вашим-то умением, Сергей Константинович, немудрено. Доктор подрывных наук, чай.
– Но-но, это вы бросьте, право слово, – улыбнулся «доктор». – Я все-таки не юная барышня, чтобы услаждать свой слух комплиментами.
– Так ведь я ж от чистого сердца, ей-ей, – горячо затараторил Николай, – вот вы сами сказали, всего за четверть часа управились. А, помню, в прошлом годе был я в Самаре, то же самое, считай, делал… с двумя студентами… Михаил и второй, чернявый такой, из жидовчиков… целый день тогда провозились, от зари до зари.
– Это все от лености, милейший. – Судя по довольному тону, лесть, несмотря на отговорку, все же подействовала на «подрывных наук доктора». – Когда недоучившиеся студентики, вьюноши со взором горящим, лезут в дело… пребывая при этом, по большей части, в стране радужных грез, ничего хорошего из этого, как правило, не выходит. И ведь все туда же, в бомбисты. Вон, гляньте, – брезгливо скривившись, «доктор» указал на разворот газеты. – «ЕКАТЕРИНОСЛАВ, 20,II. В девять часов вечера сын домовладельца Петрушевский, перенося бомбу в сарай, уронил ее. Страшным взрывом Петрушевский опасно ранен. Найдены еще бомбы». А вот еще: «ВАРШАВА, 21,II. Некий Лейпцигер, шестнадцатилетний юноша, без определенных занятий, проходя по двору дома на улице Новолипье, где он проживал, поскользнулся вследствие гололедицы и упал. В тот же момент раздался страшный взрыв. Оказалось, что при падении взорвалась бомба, которую он нес спрятать. Взрывом Лейпцигера разорвало на куски. Арестована вся его родня и товарищи».
– Случается и такое. – Николай потянул было щепоть ко лбу, опомнился и, густо покраснев, спрятал «виноватую» руку за спину. – Все под смертью ходим.
– Случается, потому что в голове мысли о геройской гибели во благо народа всю неорганическую химию вытеснили, – ехидно бросил «доктор». – Потому и лепят невесть что… – уже с раздражением добавил он, – чудо-бомбы, которые для них же опаснее, чем для наших пресловутых сатрапов. Запал нормальный сделать не могут, а все туда же…
– Запал – это да! – закивал Николай. – Этот их любимый, ударного действия, такая подлючая штука, что не приведи господь. Каждый раз, как с ним дело имел, мурашки по спине: а ну как споткнешься или просто пихнут в толчее локтем – и все сразу, как этих, из газеты… в куски. То ли дело ваш терочный… дернул за шнурок и бросил, а до того – хоть гвозди заколачивай.
– Ну-с, положим, – начал доктор и осекся, разворачиваясь к двери.
Николай, разом подобравшись, сунул руку за отворот пиджака.
– Сапожищами
