Здравствуй, Ольга! – приветствовал ее мужчина. – Не страшно одной ходить?
– Нет. – Она попыталась проскользнуть мимо, однако он ухватил ее за локоть.
– Почему ты ломаешься? Цену себе набиваешь?
– Пусти, я сейчас закричу! – уверенная, что ее слова напугают хама, припугнула она.
В следующий момент он притянул ее к себе и впился в губы.
Она уперлась ему в плечи кулачками и, с трудом отвернувшись, закричала. Неожиданно улицу словно осветила далекая молния, только отчего-то в ее свете Ольга не увидела домов и деревьев. Потом наступила странная тишина, и она растворилась в непроглядной темноте. Когда Ольга открыла глаза, то с удивлением обнаружила, что лежит на полу какой-то незнакомой комнаты среди битой посуды. В руках небольшой топор для разделки мяса...
Ничего не понимая, она села. Платье на груди противно прилипало к телу. В голове стоял гул, словно в ней поселился пчелиный рой. Пол качался, будто палуба корабля, и от этого сразу стало тошнить. С неимоверными усилиями она повернула голову вправо и обомлела. В двух шагах от нее, в огромной луже крови, лежал Вола. Поперек лба – страшная рубленая рана.
Не сводя с него взгляда, Ольга стала ползти прочь, пока не уперлась спиной в кровать. Почувствовав, что коснулась шеей чьей-то руки, обернулась. Крик застрял в горле, а все вокруг снова стало погружаться в какую-то вязкую и липкую черноту. На кровати лежал человек. Невозможно было сразу понять, кто это – мужчина или женщина. Залитое кровью с застывшей маской предсмертной агонии лицо навсегда врезалось в ее память.
Она вскочила и бросилась к дверям, однако поскользнулась в луже крови и упала, больно ударившись о пол затылком.
В тот же миг что-то стукнуло, и послышались голоса:
– Здесь так кричали! Муж сказал, беги, звони в полицию, – торопливо говорила какая-то женщина.
– Не волнуйтесь, сейчас разберемся, – отвечал ей мужчина.
Дальше все происходило как в тумане. Комнату заполнили полицейские и люди в штатском. На запястьях Ольги защелкнулись наручники. Потом девушку усадили за стол, дали выпить воды, но от первого же глотка ее вырвало.
Пока полицейский задавал вопросы, она, механически отвечая, не сводила взгляда с трупа Волы, которого осматривал мужчина в резиновых перчатках. Вскоре мимо пронесли на носилках закрытое простыней тело.
– Значит, вы не помните, как оказались в доме? – в который раз спросил полицейский.
– Я же говорю, он меня ударил, – будто издалека услышала она собственный голос.
– Вы настаиваете, что убили Волу Чачба и его бабушку в состоянии аффекта?
– Какую бабушку? – вновь услышала она свой голос. В нем были удивление и испуг.
Потом Ольгу отвезли в участок. Лишь в машине она поняла, что все платье на груди у нее в крови. Этот запах вызвал очередной
