Ильичев по-прежнему пребывал в беспокойстве.
– На улице я как-нибудь сам справлюсь. Если же на концерн наезды пойдут – ребят подключу. Своих, – подчеркнул он. – Слава богу, связи кое-какие имеются, ребятишки подсобят, если что.
– Ну, смотрите, – со вздохом покачал головой Ильичев. – Не нравится мне все это.
– Ты травки успокоительные попринимай, – посоветовал Куропаткин. – Мне как раз по старой дружбе прислали. Могу поделиться. Свежие, без всякой химии. Из сказочной тайги.
– Спасибо, не стоит, – отказался Ильичев, покосившись на стакан с недопитым чаем, который он так и не смог одолеть. – Я в аптеке куплю.
– Как знаешь, – не стал настаивать Куропаткин.
Я подумала, что беседу нашу можно считать исчерпанной. Куропаткин явно показал свое отношение к происходящему. В серьезность угроз со стороны конкурентов он не верит, себя чувствует вполне защищенным, никаких дополнительных действий применять не собирается, надеясь на свои связи, а меня и вовсе воспринимает как красивую забаву для Ильичева в отсутствие жены. Разубеждать его я посчитала бессмысленным и выразительно посмотрела на Ильичева, собираясь сказать ему, что пора бы и честь знать.
В это время со двора послышался металлический лязг ворот, затем собачий лай, а следом пронзительный, тонкий женский крик:
– Фу, уйди, уйди! Николай Иванович! Да уберите вы своих псов, черт их дери!
Куропаткин поморщился и встал с кресла, подойдя к окну. За воротами виднелась женщина, придерживавшая рукой двери и не решавшаяся пройти во двор. Николай Иванович решительно вышел во двор, отдал собакам команду вести себя спокойно и крикнул:
– Ну заходи, заходи! Что орешь, как потерпевшая? Не тронут они тебя!
– Да, не тронут! – капризно протянула женщина, боком просачиваясь в ворота и торопливо шагая к дверям дома. – Бегают себе, как будто котята какие! А если они за ворота выбегут? И раздерут кого-нибудь? Вас же в тюрьму посадят!
– Мои собаки, Лена, на кого попало не бросаются, – провожая женщину в дом, проговорил Куропаткин, пряча усмешку. – Это чаще людям свойственно, причем не самым умным.
Мне показалось, что в его словах звучал какой-то намек, смысл которого я не могла понять. Спустя несколько секунд Куропаткин вместе с женщиной появились в гостиной. Женщина была высока, немного крупновата, но с хорошо сохранившейся фигурой и моложавым лицом, хотя ей явно было уже под сорок или около того. Крашеные светлые волосы крупными локонами спадали на плечи. На женщине были темные джинсы в обтяжку и белая блузка с глубоким декольте, сильно обнажавшим пышную грудь, высоко приподнятую с помощью тугого бюстгальтера. Она скользнула по нашим с Ильичевым лицам, на секунду задержала взгляд на мне, после чего снова обернулась к Куропаткину.
– Садись, садись, – подталкивая ее к столу, сказал Куропаткин. – Ну, с чем пожаловала?
Елена выразительно посмотрела на меня, потом перевела взгляд на Куропаткина.
– Елена
