кивнул в сторону ворот.
– Пошли, человече, – донеслось из-под забрала, – если еще не передумал.
Гном и человек прошли под гору. Заскрежетали цепи – гигантские ворота с изображением горы с тремя входами закрывались за их спинами.
Ильдиар был удивлен – как ни странно, здесь не было темно: белый дневной свет, подобно множеству стрел, пробивался через узкие щели в стенах и потолке зала. Сам зал был просто огромен. Таких гигантских помещений Белому Рыцарю никогда не приходилось видеть. Он подумал, что тут вполне могут уместиться с десяток тронных залов Асхиитара, королевского дворца в Гортене. Сотни резных каменных колонн поддерживали высокие своды; пол был вымощен квадратными плитами из черного камня, столь идеально подогнанными друг к другу, что стыков не просматривалось. Каждая плита была украшена белыми и золотыми линиями, узорами и ветвистыми рунами. Всей своей совокупностью плиты пола соединялись в гигантский рисунок – невообразимых размеров молот. И этот молот с солнечно-белой рукоятью и золотой ударной частью, казалось, разбивает-рассекает окружающий его мрак черных плит.
Сэр Ильдиар остановился в нерешительности. Гном обернулся:
– Чего не так?
– Мне кажется, что просто кощунственно ходить по такому полу. Подобной красоты и мастерства я в жизни нигде не видел.
– И больше нигде не увидишь. Пошли. – Страж Горы зашагал вперед, человек за ним. – Это всего лишь Зал Врат. Не боись идти – плиты выдержат такого ягненка, как ты. – Гном расхохотался собственной шутке; его смех из-под шлема походил на гулкий пещерный обвал. – И вообще: добро пожаловать в Ахан! – Эхо прокатилось по залу, многократно усилилось от колонн и настоящим небесным громом вернулось к гному и человеку. – Никто не сможет сказать потом, что Вернувшийся-из-Рунных-Кругов не поприветствовал должно гостя, после того как чуть его не убил.
– Что это значит? – поинтересовался Ильдиар.
– Это значит, что я – гостеприимный хозяин. Все мы, дети Дрикха, такие…
– Нет, я имею в виду: вернувшийся там откуда-то.
– Вернувшийся-из-Рунных-Кругов, – громким рыком поправил его гном.
– Да, верно. И что же это значит?
– Не твое дело, человече, – отвернулся Дор-Тегли. – Не суй нос в горн, а то рискуешь его опалить.
Сам же Страж Врат предался мрачным воспоминаниям…
Последнее, что накрепко врезалось в память, было: «За дерзость и нарушение молчания под сводами чертога Тинга Двинн Гареон приговаривается к незамедлительной смерти». Тогда он раскрыл кирасу и достал мечи. Быстро развернул их к себе. Было ли ему страшно? Да, почти. Дрогнула ли его рука? Нет. Он не смел ослушаться воли Тинга, ведь с самого детства их воспитывали, что слова Старейшин – непреложный закон, каким бы он ни был жестоким. Он совершил преступление – распустил язык в палате совета и заслужил наказание… Когда Рюк и Девин устремились ему в грудь и живот, произошло необъяснимое. Мечи, что он сжимал в ладонях, продолжали свой бег, но он стоял уже в другом месте, по обратную сторону от удара,
