в них свои ноши. Естественно, что при сем случае нельзя было рукам их не столкнуться, и как молодые шляхтичи, так и милые сопутницы их вздрогнули, как не вздрагивали – первые, когда в Полтавской семинарии клали их на скамейки, дабы некоторого рода орудиями внушить им более охоты к просвещению; а последние, когда мощные длани грозного родителя расплетали черные их косы, дабы, когда они стоят в церкви, менее заглядывались на молодых шляхтичей. Несколько мгновений все четверо стояли неподвижно в безмолвии. Наконец Никанор, как и следует старшему рыцарю, первый спросил с нежностию:
– Часто ли ходите вы на баштан?[7]
– Каждый вечер, – отвечала Раиса, потупив взоры.
– Так мы каждый вечер будем дожидаться вас у плетневой калитки, – воскликнул студент.
– А если кто проведает?
– Кого понесет нелегкая в поздний вечер на чужой баштан, когда у всякого есть свой?
– А если кто-либо из родных вздумает проводить нас?
– Разве мы слепы?
– Ну, как хотите!
Тут расстались наши влюбленные.
Влюбленные? так проворно? Я отвечаю, что тот, кто теперь меня о сем спрашивает, верно еще влюблен не был: любовь – спросите у всех опытных – можно уподобить пороху. Хотя б его была превеликая куча, кинь в нее самую малую искру, и в один миг все вспыхнет. Сверх того, надобно сказать правду, что Никанор и Коронат из всех молодых шляхтичей, в селе Горбылях отличавшихся, были самые статные, самые видные и самые отважные, а к тому ж барыша – ученые, хотя, правда, иногда бывает, что последнее достоинство в глазах девушек много унижает цену первых. В умах иных и мужчин человек ученый есть нечто странное, даже ужасное.
Итак, мои влюбленные шляхтичи, идучи домой, не умолкали в похвалах своим возлюбленным.
– Ах! – восклицал Никанор, – как прелестна, как разумна Раиса!
– Не менее того прелестна и разумна Лидия, – говорил Коронат, тяжко вздыхая.
Хотя студенты о прелестях своих любезных могли заключать справедливо, ибо они имели глаза, но не знаю, почему люди ученые могли так выгодно судить о их разуме, не слыша во всю дорогу других слов: «да», «нет», «ох», «может быть» и тех, кои произнесены были при расставанье.
И красавицы, после ужина уединясь в свою комнатку, не могли остаться в молчании. Отворив оконце в сад, они сели на лавке и смотрели в ту сторону, где стояли домы панов Иванов. Они обе вздохнули, и Раиса как старшая прервала молчание:
– Есть ли в селе Горбылях хотя один из молодых шляхтичей, который мог бы сравниться с Никанором в росте, дородстве и вежливости?
– Разве ты забыла о Коронате? – отвечала несколько вспыльчиво Лидия. Впрочем, кроме его, я и сама другого не знаю!
– Никанор несколько выше!
– Коронат дороднее!
– Никанор говорит приятнее!
– Взоры Короната нежнее!
– Никанор
Сим именем называется место, где исключительно сажают дыни и арбузы.
