почему-то подозрительными. Он подошел, осмотрел всех внимательно и, видя, что ни один, по примеру своего коноводца, не снимает бриля, спросил с грозным видом:
– Что вы за люди?
Гаркуша. Казаки и вышли теперь на охоту. Но кому какая до нас нужда?
Исправник. Право? Исправнику нет нужды знать, что кто делает в уезде? В здешних местах и не слыхали о волках или медведях, а вы все вооружены, как будто готовясь против турка!
Гаркуша. На всякий случай надобно быть готову!
1-й из команды. Позвольте доложить, что я сих панов охотников всех знаю. Они подданные пана Аврамия Кремня.
2-й из команды. Я то же утверждаю.
3-й из команды. И я то же.
Исправник. Так нечего и думать долго. Их надобно забрать с собою на всякий случай. Возьмите их!
Гаркуша. На всякий случай, думаю, ничего не надобно делать, а особливо людям, называющим себя панами.
Исправник. Мне мешкать нечего. Сегодня же должен представить присутствию все следственное дело к суждению. Возьмите их и перевяжите.
Гаркуша. Милостивый господин! Не заставляй нас сделаться против воли великими преступниками! Не скрою от тебя, что мы все подданные пана Аврамия, но оставь нас в покое, как мы оставляем свою родину и отправляемся к стороне Китая. Намерение наше твердо, и – позволь доложить и не гневайся – ружья заряжены пулями, и тесаки отпущены.
Услышав последнее замечание, исправник шага на три отскочил назад; но, вспомня свою должность и устыдясь команды, которая и не пошевелилась, вскричал:
– Посмотрим, кто осмелится оказать мне ослушание!
Ребята, берите их!
– Не гневи бога, – сказал Гаркуша с диким взором, – заставляя нас сделаться злодеями!
– Вздор! – вскричал исправник и первый выступил вперед с распростертыми руками.
– Ну, да будет один бог судьею между мною и тобою! – вскричал свирепо Гаркуша и, произнеся: – Друзья, за мною! – выпалил в несчастного исправника.
Товарищи ему последовали, и в один миг исправник и двое из команды разлеглись на земле; двое остальных, в коих, вероятно, метил Охрим, ударились бежать, и никто их не преследовал.
Подобно Каину по убиении брата Авеля, стоял Гаркуша бледный и трепещущий над издыхающими трупами.
В первый раз сделавшись убийцею, он не понимал, существует ли на здешнем свете пли с последним издыханием убиенного и он переселяется в обители преисподния!
Я полагаю, что в таком случае Александр Македонский{8}, Надир Персидским{9}, Аттила Гунский{10} и Тамерлан Татарский{11} не могли бы удержаться от трепета.
Такое производит действие впервые пролитая кровь, хотя бы даже кровь преступника. Что же убийца невинного человека должен чувствовать? Что кроме
